В отдалённой колонии слишком много бурлящих тестостеронов, и нет возможности, избавится от их посягательств. Нас уже при первом знакомстве оголодавшие мужики рассматривали как свежее мясо, я не обманулась в своём предположении…
Сегодняшняя ночь доказала – нами будут пользоваться, как захотят.
3. Глава 2. Стриптиз
В восемь утра был завтрак. Обедом и ужином не кормили, выдавали пачку галет, рыбную консерву, тушенку или лапшу быстрого приготовления и неизменный кусок шоколада, завёрнутый в простую обёрточную бумагу. Время завтраков мне нравилось, потому что в столовой собирались женщины. Романа меня сторонилась, познакомиться с кем-то ещё не удалось, но сегодня хотелось перекинуться хоть парой слов, узнать, только ли у меня дрожит сердце, предчувствуя опасность. Ощущение тревоги утром не прошло, скорее даже усилилось. Ночь не выветрила вчерашние постыдные воспоминания.
Удивительно, но дождя не было. Утреннее низкое тёмное небо стояло в раздумье, разродиться или нет противной моросью.
Замыв кровь на ветровке, я поторопилась в столовую. Кормили какое утро плохо промытой овсянкой на воде, серой липкой жижей бухая её в тарелку. Кипяток наливали из титана, разбавляя его бледным подобием заварки из железного чайника.
У всех женщин были с собой термосы, они запасались кипятком на целый день. Оказывается, об этом предупреждали заранее. Но муж мне не сказал (это он урегулировал все вопросы с колонией), видимо, упустил из вида, поэтому я единственная оказалась без термоса, о чём сильно горевала каждый день и особенно вечер.
Моё внимание привлекла жгучая брюнетка лет тридцати с подведёнными глазами и чувственными губами в коралловой помаде, которая чуть не плевала в тарелку, с отвращением ковыряя кашу.
— Редкостная дрянь, — бормотала она, — повару надо руки оторвать. Я скоро здесь с голоду опухну.
Сев рядом ней, я согласно закивала, когда она глянула на меня. Удивление в её глазах сменилось неприязнью. Плевать! Повязка грязная, но не сниму, пока совсем не истреплется. Тем более бинт немного ослаб, позволяя чуть открывать рот, проталкивая кашу в узкую щель между губами.
— Поранилась?
— Человек напал, — ответила медленно, чтобы получилось разборчиво.
— Голову проломил? — эффектная брюнетка с накрашенными губами вытаращила глаза.
— Челюсть вывихнул.
— Это ты вчера около общежития выступала?
Говорить было неудобно, поэтому я отрицательно мотнула головой. Около общежития, скорее всего, был кто-то другой. Я завывала на другом конце лагеря, а потом только мычать могла.
— Кто-то около корпуса лаялся, потом всё стихло.
Сердце учащённо забилось в горле. Действительно, на улицу вечером лучше не выходить.
— Как тебя зовут?
— Майя.
— Меня Карина. Ты на каком этаже?
Я показала три пальца.
— Ещё свидимся. Охранник идёт. Пока.
Карина встала, забрала тарелку с несъеденной кашей, гордо прошествовала мимо охранника, который оценивающе цокнул языком и оглянулся ей вслед. Какие они все здесь озабоченные, будто женщин сто лет не видели. Склонившись над тарелкой, я втянула голову в плечи, боясь поднять глаза на мужика в форме, который уже навис надо мной чёрным вороном. Этот шатен с проседью выделялся ростом и шириной плеч. Самый высокий и мощный из всех с пронзительными желтой радужкой волчьих глаз и оскалом с широкими передними зубами.
— Эй, ты!
Я затравленно подняла глаза.
— К начальнику. Живо.
Дрожащими пальцами ухватила тарелку, чтобы отнести на стол к грязной посуде.
