– Джамуха – сам самый главный разбойник! – с неожиданным гневом выкрикнул Барсэлук. – Опасайтесь его!
– Вот как? – Баурджин удивился. – Что же, выходит, мы зря едем в его кочевья? Что, там невозможно торговать?
– Торговать, может, и можно, – усмехнулся ночной гость. – Только вряд ли вы потом вернетесь назад. Джамуха запретил всем покидать кочевья под угрозой смерти!
– А ты, уважаемый Барсэлук, значит, покинул?
– Покинул… – гость поник головой, но тут же воспрянул. – Вы – чужие люди, и я с вами откровенен.
– Странно, – усмехнулся нойон. – А вдруг – мы люди Джамухи.
Барсэлук неожиданно засмеялся:
– Если б это было так, вы бы не ехали этим путем.
– А что, есть другой?
– Есть. И куда короче. Только не все его знают, только – доверенные люди хана.
– А ты, выходит, из них?
– Был. Но теперь наши пути разошлись. Я еду на юг… к Темучину!
Вот так… Баурджин опустил глаза и задумался. А не переигрывает ли этот неизвестно откуда взявшийся парень? Раскрылся перед первыми встречными, почти все о себе рассказал – и о том, что он враг Джамухи, и что хочет перейти к Темучину.
Костер все-таки разожгли, небольшой, в лощинке. Там же разбили походный гэр.
– А вы… вы знаете Темучина? – негромко спросил Барсэлук.
– Так, – нойон отмахнулся, – кое-что слышали. Мы ведь не монголы – торговцы.
– Жаль… У меня есть для Темучина важные сведения. Так вы не можете сказать, как мне быстрее добраться к нему?
– Скачи все время на юг, – посоветовал подошедший Гамильдэ-Ичен. – Прошу к костру – мясо готово.
– О, у вас мясо? – обрадовался гость. – Добыли по пути барана?
– Нет, вяленое. Но хорошее, мягкое.
Подозрительный он был тип, этот Барсэлук, и чем дальше, тем больше склонялся нойон к этому выводу. О себе гость больше почти ничего не рассказывал, наоборот, расспрашивал – и все больше о Темучине и подвластных ему племенах. Погонщики и «торговцы» отвечали, как учили – ничего, мол, не знаем, так, кое-что слыхали, не больше. А Алтансух так и вообще молчал, во время всей беседы не вставив ни слова. Словно следовал пословице – и дурак сойдет за умного, если промолчит. Правда, дураком Алтансух, наверное, не был. Просто-напросто – обычный козел отпущения, из тех, над кем всегда издеваются в любом коллективе, особенно – в коллективе молодом или подростковом.
В походном гэре гостю, по обычаю, предоставили почетное место – на западной стороне. Затушив костер, выставили часового, разыграв очереди на палочках. Первым дежурил Гамильдэ-Ичен, затем – угрюмый погонщик Чуулу, и последним – Алтансух, Сухэ.
Баурджин проснулся под утро. Специально именно так и настроился. Не то чтобы он не доверял Алтансуху, но… Проснувшись, прислушался, услыхав снаружи приглушенные голоса. Подавшись вперед, вытянул руку – так и есть, гостя на месте не было! Ну да, это ведь его голос раздавался перед гэром. Нойон перекатился к краю походного жилья и навострил уши.
– Я очень, очень хочу понравиться Темучину, – негромко, с этакой вкрадчивостью толковал Барсэлук. – Сомневаюсь только, благородный ли он человек?
– О, не сомневайся! Темучин исполнен истинного благородства, к тому же – он из древнего рода.
– А много ли у него людей?
– Очень много. Монголы, найманы, часть татар, да всех и не перечислить.
Баурджин сжал от досады губы. Ну, Сухэ! Вот уж и впрямь, лучше бы молчал! А Барсэлук-то каков? Ну, змеище! Лазутчик! В том не было больше никаких сомнений. Джамуха, конечно, не успел бы подослать шпиона так быстро. Впрочем, зачем ему подсылать, когда доверенные люди наверняка имеются во всех кочевьях. Вот, как Барсэлук. Что же теперь с ним делать? Убить? А потом? Что подумает Джамуха, узнав об исчезновении своего человека? Нет, лишней крови не надо. Но и эту гнилую беседу следует прекратить.
