Я взял ее на руки, а она не сопротивлялась, что было даже немного странно. Опять вся извалялась в грязи, неизвестно откуда она ее берет, ведь на улице еще сухо и нет ни единой лужи. Она спокойно уселась у меня на руках, словно принцесса восседала на паланкине. И я на самом деле был не против быть ее слугой. Хотя я боялся кошек, эту любил, иногда обожал и почти всегда хотел быть ею.
Она, как и Сакура взялась из ниоткуда, мне каким-то образом везет на таких загадочных особ. Тогда у меня случился скандал с местной мадамой, которая каким-то образом решила, что мы помолвлены. Долгая запутанная история. В конце концов, мне пришлось разрывать с ней не существующую помолвку и убеждать ее мужа, что между нами ничего и никогда не было, а после такого никогда и не будет. Отделался я лишь парочкой синяков. Потом они переехали, синяки рассосались и все забыли об этом. Кроме меня, конечно, я частенько вспоминаю эту историю перед сном и подумываю, о том, чтобы использовать ее в своей книге. Тогда эта злополучная квартира еще принадлежала Русскому, и он был моим единственным соседом.
После дня полного драм, я пришел домой, а он держит на руках это чучело. Я, правда, подумал сначала, что достал он с очередной барахолки ненужную безделушку – чучело. Опыт был, на подоконнике в гостиной в то время стояло чучело лисы, которое он купил втридорога у местного барахольщика. Я подошел, небрежно взял ее в руки, начал вертеть, а это создание подпрыгнуло, вцепилось мне в волосы, и я не на шутку испугался. Я не мог стащить ее, прилипла ко мне жвачкой. И лишь спустя некоторое время, после всевозможных уговоров, она успокоилась и сама кинулась в мои руки. Желтые глаза косили, и непонятно было куда она смотрит, на спине в некоторых местах не хватало клочков шерсти и вид у нее был помятый. Поэтому и не отличил я ее от чучела.
Я вопросительно посмотрел на него, ничего другого мне не оставалось. Он лишь ответил: «Помирать, наверное, пришла». Так она и стала с нами жить. Или мы стали с ней. Это уже непонятно.
Возможно, он был прав. Однако Русский ее опередил, а она вот уже лет шесть не может покинуть эту квартиру. Видимо прочувствовала суть этой халупы. Черная дыра. И если она хотела где-то остаться, то это было, то самое место.
Мы вошли в квартиру, и яркий свет ударил по глазам. Тушенка тоже зажмурилась, что на секунду сделало ее вполне привлекательной кошкой. Я спустил существо на пол, и она уверенно зашагала по своим апартаментам, гордо виляя обрубком-хвостом. Сняв обувь, я медленно поплелся за ней в гостиную. Мои товарищи все еще сидели на полу, но свечка уже потухла. Они по-прежнему о чем-то тихо, почти шепотом разговаривали, словно боялись спугнуть что-то такое важное и дорогое, но пыл их поутих. Они не заметили как я, и Тушенка стоим, и в недоумении смотрим на происходящее. Окурок должен нарисовать и эту картину. Только как он это сделает, если не видит этой сцен со стороны.
– Окурок, поднимайся, – мой голос вдребезги разбил стеклянный купол тишины, мне даже самому стало неприятно оттого, как громко и агрессивно он прозвучал.
Молодые люди синхронно обернулись, явно не ожидая подобного, а Сакура даже немного вздрогнула, отчего мне стало немного совестно.
– Что на тебя нашло? Зачем мне вставать?
– Это необходимо сделать. Ты мне потом еще спасибо скажешь, точно говорю. Вставай на мое место.
