— Как же ты хорошо пахнешь, — расплылась в счастливой улыбке.
Нежный и тонкий аромат мне понравился, и я решила нанести этот волшебный воздушный крем на своё тело.
Снова сунула нос в банку...
Вдруг…
Звук шагов и голос:
— Яна, я вернулся…
От неожиданности, руки у меня дрогнули, ослабели, и банка с кремом полетела вниз.
Звон бьющегося стекла оказался оглушительным.
Кремовая масса, казалось, брызнула во все стороны и испачкала всю ванную — от пола и до потолка!
Я ахнула и тут же заметалась.
Это и стало моей роковой ошибкой.
Влага, что стекала с тела и волос, да ещё крем под ногами, плюс скользкий пол, и я полетела вниз, размахивая руками. На инстинктах пыталась за что-нибудь ухватиться, но руки поймали лишь воздух.
Для здорового и крепкого человека, всё закончилось бы падением на колени, но речь шла обо мне. Я сильно ослабела и координация была ни к чёрту.
В итоге, я оказываюсь на полу на разбитом стекле и вся измазанная в креме.
Хорошо хоть головой не стукнулась, а то бы раскроила себе череп и умерла.
Или инвалидом стала.
Жуть просто. И почему я такая невезучая, а?
Ладони и правую ягодицу обожгло болью.
Шипя, посмотрела на руки – мелкие осколки впились в кожу и тонкие струйки крови уже начали стекать на пол.
— Ччччёрт! — прошипела сквозь стиснутые зубы.
— Яна? — голос за дверью снова заставил вздрогнуть и оторвать взгляд от ладоней.
— Я здесь… — пролепетала жалко. Вздохнула и добавила: — Я упала и…
— Упала?
Дверь тут же рывком распахнулась, впуская в жаркую ванную прохладный воздух и запах Шведа.
— Бл… Проклятья, Яна, — выругался он.
Вжала голову в плечи и скрестила руки на груди, колени подтянула до самого подбородка.
— Простите… — прошептала виновато.
Швед рассмотрел учинённый мной бардак и увидел капли крови.
— Ты не покалечилась? — хмуро поинтересовался мужчина и присел на корточки, заглядывая мне в лицо.
Пожала плечами.
— Ладони немного порезала.
— Покажи, — потребовал он.
Протянула руки, неуклюже и кое-как прикрывая грудь.
Он взял мои ладошки в свои большие руки и вздохнул.
— Ты просто ходячее бедствие, — произнёс он.
Я морщусь. Это точно, я – бедствие.
— Нужно вытащить осколки, продезинфицировать и заклеить пластырем, — заключил Швед. — Я тебя сейчас подниму, чтобы ещё стёкол себе не вонзила, хорошо?
Под его внимательным взглядом густо покраснела. Я ведь сейчас полностью обнажена. Но он прав.
— Ладно, — согласилась я.
Его руки коснулись моего тела, моей кожи и я вздрогнула. Руки у него сильные. В подтверждение он словно пушинку подхватил меня на руки и вдруг выдохнул:
— Твою мать, Яна, на полу лужа крови. У тебя месячные?
— Что? Не-е-ет... — переспрашиваю удивлённо и пытаюсь посмотреть на ту самую лужу, но швед уже уносит меня из ванной прямиком в спальню.
— Значит, поранилась, — говорит он.
Бережно опускает на кровать и хриплым, кажется, раздражённым голосом говорит:
— Ляг на живот, я посмотрю, какая рана.
Голос требовательный и мужчина настолько сердит и хмур, что я не пытаюсь даже и слова возразить.
Переворачиваюсь на живот, держа при этом ладошки широко раскрытыми, так как от осколков они болят.
И едва вытягиваю ноги, как под правой ягодицей вспыхивает сильная боль.
— А-а-а-й! — взвизгиваю невольно и на глазах выступают слёзы.
Мужчина же шумно выдыхает:
— Проклятье… Встань на колени, Яна…
Мой голый зад оказывается на одном уровне с лицом Шведа.
— У тебя неприятный порез… Прямо… под ягодицей… И стекло в ране, — говорит он совсем не своим голосом.
