Сенатор вошел в кафе, остановился в дверях. Немец простецки помахал ему рукой. Сенатор сделал ручкой в ответ, сказал что-то человеку за стойкой и подошел к их столику. Вблизи сенатор не выглядел так молодо, как со стороны. Его умное лицо бороздили глубокие морщины. А глаза смотрели серьезно и внимательно.
– Мне жаль, господа, что наше рандеву случилось по столь печальному поводу. Я встречался с госпожой Разумовской буквально за несколько часов до ее ужасной гибели. Она была весьма эффектной женщиной. И при этом очень умной. Мне очень жаль, что с ней произошло это несчастье.
– Вы знаете, у нас есть сомнения на сей счет, – многозначительно сказал Немец.
– Сомнения какого рода? – не понял сенатор.
– Есть основания думать, что это было не просто несчастье, а несчастье очень грамотно подстроенное, – сообщил Немец и многозначительно покивал головой.
Сенатор удивленно посмотрел сначала на Немца, а потом на Ледникова, словно проверяя, не ослышался ли он.
– И насколько серьезны эти основания? – с явным недоверием спросил он.
– Достаточно. Достаточно серьезны, – продолжил в том же духе Немец. – А поскольку вы встречались с госпожой Разумовской незадолго до гибели и, насколько мы понимаем, обсуждали весьма непростые темы, то это может иметь какое-то отношение и к вам…
Какое-то время сенатор осмыслял услышанное.
– То есть вы хотите сказать, что и мне может угрожать нечто подобное?
– Пока мы этого не знаем, – туманно сказал Немец. – Но считаем своим долгом сообщить вам о своих предположениях.
Ледников про себя подивился, где это Немец нахватался всех этих следовательских приемчиков и ухваток? Запугать собеседника туманными намеками – первое дело. Но сенатор, видимо, не зря носил красные кеды. Он не испугался туманных намеков. И только весело расхохотался:
– Уверяю вас, это слишком смелое предположение! Во всяком случае, для Швейцарии. Нет-нет, это из области фантастики!
– Значит, после разговора с вами госпожа Разумовская поехала еще куда-то? – резко спросил Ледников, решив, что пора повернуть разговор в нужную сторону.
– Да. Насколько я понял, она поехала на встречу со своими коллегами из этого американского фонда, в который ее занесло.
– Вам что-то не нравится в этом фонде? – заметил его презрительную гримасу Немец.
– Видите ли, сейчас я занимаюсь вопросом о существовании в Европе тайных тюрем ЦРУ. И у меня есть основания считать, что подобные фонды выполняют еще и тайные поручения американских спецслужб. Эти люди ведут себя в Европе так, словно им все позволено.
– А с госпожой Разумовской вы обсуждали эту проблему?
– Мы ее касались, но и только. Ее интересовала история с пропавшим досье семьи Винеров. Причем не столько сам факт пропажи досье, сколько деятельность этого семейства по поставкам ядерных технологий в страны-изгои, как выражаются ее американские коллеги.
– Можно поинтересоваться, что вы ей сообщили на сей счет?
– К сожалению, ничего особого ценного и важного, – как бы извиняясь, сказал сенатор. – Понимаете, меня, как гражданина Швейцарии и сенатора, больше интересует другое. Как могло случиться, что была уничтожена компьютерная база данных и архив документов по конрабандным сделкам, совершенным Винерами?
– А они все-таки уничтожены, а не пропали, как утверждали раньше? – тут же продемонстрировал свою осведомленность Немец.
– В том-то и дело!
– И кто же принял такое решение?
