Он взглянул на неё сквозь слёзы. Зингер не мог долго смотреть в её добрые глаза, не выражающие никакой злости. Дальше упал на колени рядом с ней.
– Прости меня за боль. Прости, глупца. Я больше никогда не причиню тебе вреда!
– Хорошо. Давай шить?
– Да!
Они начали работать, но Зингер был в печали. Даже работа его не радовала, что никогда не случалось. Трещина на швейной машинке стала больше. Итак, они работали до утра.
– Отец, почему ты это сделал? – спросил он, смотря на маму.
Совесть Прохора замучила. Он захотел дать деньги, полученные в результате обыска трупа главаря, Зингеру. Этот человек вернулся к своему привалу и отправился в город.
– Святой отец, я согрешил перед Господом.
– Ясно, сын мой, – сказал он через деревянную ширму.
– Я живу в обеспеченной семье. У меня очень достойный отец и мачеха. Но на меня мало обращают внимание в отличии от двух младших братьев и сестёр. Каждый раз мачеха мне говорила, что мои труды малозначительны, и я ничего не добьюсь. При этом я не мог пожаловаться отцу, так как она могла повредить моей младшей сестре, рождённой моей мамой.
В тот момент он заплакал.
– Я пытался честно догнать двух братьев, которые получали больше знаний. Но не смог! И впал в отчаяние. В мою голову пришла мысль, что надо создать банду. Я это сделал, чтобы почувствовать себя значимым и вымещать накопившуюся злобу на других.
Иван перестал плакать.
– Мы вытворяли всякие пакости. Потом нашли слабого и доброго человека. Он пытался нам объяснить, что мы творили грех. Я – дурак, его слушал, но не слышал. Мы этого несчастного человека мучили. Но! Он впервые мне дал сдачи, я не понимал, почему до этого юноша ничего такого не делал? И через определённое время в мою голову пришло озарение, скорее всего. Он сильно торопился, как человек, который, наверное, хотел спасти кого-нибудь. Поэтому юноша меня оттолкнул и напугал. Тогда я понял, что ради дорогих людей можно совершать добрые поступки. Такой человек сильный, несмотря на физическую слабость. А я – жалок и труслив. Поэтому захотел стать лучше! Раскаяться перед Господом и никогда не совершать такие поступки.
После этих слов у монаха глаза стали круглыми.
«Зараза, Иван может стать лучше», – думал настоятель.
– Ты же знаешь, что за свои грехи можешь попасть в ад?
– Знаю.
Монах смутился от его решительного ответа, в котором не было ни капельки страха.
– Это место, где человек теряет самого себя. Его терзают различными способами, причиняя невыносимую боль.
– Да, знаю я! Не надо мне все эти подробности.
– Хорошо, сделай доброе дело, на небе воздастся, – улыбаясь говорил он. – Пожертвуй храму деньги, для искупления грехов.
– За деньги нельзя купить чистоту души.
Иван ушёл стремительно от него. Ему было противно слушать такие слова.
– Подожди!
«Гад! Не смог получить деньги, но это ненадолго», – думал настоятель, широко улыбаясь.
Иван сел на деревянную скамейку. Рядом с ним находился двухметровый мужчина. Он с наслаждением слушал орган.
– Ты там долго был, – сказал мужчина, наклоняя свою голову к Ивану. – Ты совершил ужасный поступок?
– … Да, отец
Он поднял свою мощную руку.
«Сейчас он меня точно ударит! Какой я плохой сын!» – думал Иван.
У него всё тело дрожало, особенно ноги. Но мужчина начал гладить его голову.
– Всякое начало трудно.
Маленькая слеза потекла у Ивана, но мужчина этого не заметил.
– Витомир, не шуми, мы же всё-таки в храме находимся, – рядом с ним строго шепнула женщина.
