Они перебрались через бруствер. Свои винтовки оставили в траншее – лишняя тяжесть.
Первые убитые были не так далеко.
Каждый взял себе по автомату, с нескольких убитых поснимали подсумки с патронами. Удобные были подсумки, на три магазина.
Когда свалились в свою траншею, разведчик спросил Алексея:
– Ты хоть стрелять из их автомата умеешь?
– Не приходилось, – честно признался тот.
– Смотри. Вот так приклад откидывается, вот здесь кнопка защелки магазина. Затвор оттянул, завел ручкой в паз – автомат на предохранителе. Ручку вниз опустил – готов к стрельбе. Однако помни, эффективно стреляет недалеко, метров семьдесят пять, от силы сто. В траншее удобен, в ближнем бою. А на двести метров в ростовую фигуру уже не попадешь.
– Трещотка, – пренебрежительно отозвался о немецком автомате Алексей, – винтовка лучше.
– Как сказать, – не согласился Василий. – Ладно, сам увидишь.
К ним подтянулись еще несколько бойцов.
– Пожевать чего-нибудь есть?
Алексей вспомнил, что он утром позавтракать не успел, и в желудке засосало.
Решили держать оборону вместе, распределившись в разные стороны от пулеметчика, иначе редких бойцов обойдут со стороны и расстреляют в спину.
Послышался шум моторов. Со стороны немецких позиций двигались два танка, за ними бежало до роты пехоты.
У Алексея на душе стало тоскливо. Их здесь всего двенадцать человек, и боеприпасов кот наплакал – куда им против такой силы? Но вида он не показывал.
Разбежались по траншее.
Танки надвигались, не стреляя. Когда до них осталось метров триста, Алексей приложился к винтовке. Вот он, офицер, в прицеле, пистолетом в руке помахивает.
Алексей выстрелил, с удовлетворением увидев, что офицер упал. И своим выстрелом как будто сигнал танкистам дал. Сразу ухнули оба орудия, заработали танковые пулеметы.
Снаряды разорвались с перелетом.
Бойцы открыли редкий винтовочный огонь. Алексей видел – то один, то другой немец выпадали из цепи. И чем ближе подходили немцы, тем чаще стреляли наши бойцы.
Немецкая цепь не отставала от медленно ползущих танков. Сейчас они доползут и начнут утюжить траншеи, давя живых, а у бойцов не было ни одной гранаты.
Справа прозвучал выстрел пушки, родной «сорокапятки». Один из танков вспыхнул и остановился. Из него стали выбираться танкисты.
Тут уж Алексей не выдержал, решил поквитаться. Троих танкистов успел убить, пока они выбирались из люков. У четвертого хватило ума покинуть горящую машину через нижний люк.
Оставшийся танк развернулся в сторону пушки. Но артиллеристы, замаскировав пушку, ничем себя не обнаруживали. Поддерживать атаку, двигаясь на русские траншеи, танкисты боялись – ведь один танк подставил бок и сейчас горел.
Танк двинулся вперед, в сторону предполагаемой позиции пушки.
Алексей стал стрелять по пехотинцам из винтовки.
Лишившись мощной огневой поддержки, пехотинцы залегли.
Снова хлопнул выстрел «сорокапятки», и снарядом сорвало гусеницу. Танк крутанулся на одном месте и получил еще один снаряд – в корму. Из него повалил черный дым. Откинулись люки в башне, и из танка стали выбираться немецкие танкисты в черных комбинезонах.
До танка, правда, было уже далековато, метров триста с гаком, на такие дистанции Алексей раньше не стрелял.
Выставив прицел на деление 300 метров, он прицелился и выстрелил. Танкист застыл, свесившись наполовину из люка. А из машины уже рвалось пламя, ее окутал дым. Прячась за дымовой завесой, танкисты ушли.
