– Духи сказали мне, чтобы до снега ты не ходил на урусов. Я видел, как речная вода смешивалась с твоей кровью… о, мой хан, – прерывающимся голосом проговорил шаман. – А после снега, ближе к весне поход будет успешным.
– Иди, – махнул в сторону полога хан. – Я думать буду.
Дарёна сумела осторожно выбраться из крепости никем не замеченной. Её путь лежал по лесу к любимому месту в самой чаще. Там, у заветного дуба, она устроила своё маленькое капище во имя доброй богини Дивии. Добравшись до старого дерева, Дарёна достала из потаёнки узелок, где хранились припасы и вырезанный из бересты кап:
– Добрая Дивия, тебя прошу, сохрани от беды родителей моих и друга моего, Малушку.
Дарёна помазала живот капа жиром, рот – мёдом, уложила всё обратно в узелок и стала прятать под корни дуба. Но вдруг её рука нащупала в глубине поклажу. Но достать никак не смогла. Она обошла дуб с другой стороны, раскопала листья и под ними кожаный кошель.
– Я такой видела у батюшки!
Анбару пришлось изрядно напрячь зрение, чтобы разглядеть крепость с такого расстояния – высокие ворота и башенки по периметру, с которых лучникам удобно будет разить нападающих. Как и говорил Тирах, урусские крепости необычны, но по-своему очень красивы.
Потом темник посмотрел на небо. Над горизонтом собирались могучие кучевые облака, в которых вспыхивали изломанные червячки молний.
– По-моему, погода портится, – заметил он. – Не нравятся мне эти тучи.
– У нас часто бывают «сухие грозы» – тотчас отозвался деревенский староста Багалей. – Намного чаще, чем у вас в степи. Но не беспокойся – вреда от них почти никакого, гром один.
– Степняки боятся грозы – это у них в крови.
– Ты тоже, о, всемогущий?
– У меня урусская мать – она еще мальчиком меня заставляла в грозу на коне скакать.
– А я думал, пленный толмач обучил тебя по-нашенски борзо калякать.
– Хватит болтать! – оборвал его темник. – Ещё раз пройдемся по тому, что тебе предстоит. Прибежишь к воеводе и скажешь – печенеги в деревне, числом меньше десятка. Дань требуют, грозятся дома подпалить – сейчас упились и отдыхают. Можно без крови повязать – надо с десяток конных дружинников. Воевода отрядит людей, поведешь их дорогою, а вон в том лесочке мы им засаду поставим и всех расстреляем из луков – без потерь и шума. Ты как услышишь крик соколиный, падай с коня и в кусты ползи, если не хочешь стрелу в горло. Всё понял? Беги.
– Храни меня Велес! – пробормотал Багалей и поцеловал амулет на груди. И вдруг повернулся к кустам – оттуда шум ругани и борьбы.
– Тихо приказано сидеть, шайтаны безмозглые! – вырвав из ножен саблю Анбар ринулся в кусты. Деревенский староста за ним.
Несколько тел сплелись в одну кучу в отчаянной борьбе. Рядом стояла испуганная девчушка в разорванном сарафанчике. Темник кинул саблю в ножны и схватился за камчу.
– Вот я вас! Вот я вас! Вот я вас!
Сыромятной кожи семихвостая плеть со свинцовыми шариками на концах в момент рассыпала на тела кучу-малу.
– Что тут у вас? Золото? Где взяли? У девчонки отняли?
Анбар с презрительной улыбкой смотрел на испуганных воев своих.
– Значит, так – золото собрать, всем по монетке раздать, чтобы яро дрались даже в грозу. А девчонку тетивой удавить – нечего над малолеткой издеваться.
– Слава великому Анбару! – рявкнули несколько глоток.
– Тихо вы, твари!
Тут темник увидел Багалея.
– Ты еще здесь? Хочешь, чтобы камчой прошёлся по лицу? Воеводе скажешь – от печенегов….
