Седрик хмыкнул. Валери и Оливер. Да они бы умерли рядом друг с другом. Оба скучные и неприметные, вечно краснеющие и может быть, даже юные. Он бы с радостью дал им свое благословение. Если бы не одно, но. Одно проклятое, но.
— Обещание, мой друг, обещание, ярмом повисшее на моей шее, — проворчал Седрик, — Надеюсь, скоро избавлюсь от него.
Мужчины согласно кивнули. Близкие друзья со временем коротких штанишек, они ничего не скрывали друг от друга. Чтобы не происходило в их жизни.
— Этот чертов праздник убивает меня, — сказал Майкл, переводя тему, — Оливия решила украсить дом, каждую проклятую комнату и поставить огромную ель посреди холла, — он покачал головой, не скрывая отвращения, — это случится только через мое бездыханное тело. Только вот я умирать не собираюсь.
Бретт расхохотался. Они все не любили зиму и это нелепое суетливое настроение, которое витало в воздухе с наступлением декабря. Женщины будто обезумевшие носились по городу, в диком стремление украсить нелепыми погремушками и блестяшками, все, что видели на своем пути. Майклу не повезло больше всех, потому что в отличие от Бретта и Седрика в его доме жила восемнадцатилетняя сестра. Безумно веселая и сметающая все на своем пути энтузиазмом и весельем.
— Не могу поверить, что ты ей это позволишь, — рассмеялся Седрик, — К счастью Валери ни разу не поднимала эту тему. Я бы не позволил превратить свой дом в посмешище.
Бретт жил один и поэтому муки товарищей его лишь забавляли. Его собственный дом, святилище покоя и безмятежности, место, избавленное от всякого шума и беспорядка.
— Ты видишь меня умирающим? — вскинув темную бровь, поинтересовался Майкл, — Только не мой дом. Когда Оливия выйдет замуж за какого-нибудь безвольного болвана, пусть делает что хочет. Но пока я хозяин дома, он останется таким как прежде.
Завтрак принесли позже, когда они уже успели прикончить половину бутылки бренди.
— Я беременна.
Валери с изумлением повернулась к подругам. Кристина и Клэр, сидели на диване, обитом персиковой парчой. Кто из них это сказал? И кто опередил ее с той новостью, которую она сама никак не могла выдавить из себя?
Кристина повернулась к Клэр с немного комичным выражением на лице. Это могло означать только одно.
— Как? — выдохнула Валери, усаживаясь рядом и взяв Клэр за дрожащую руку.
Кристина удивленно посмотрела на Валери. А потом удивление сменилось весельем и привычным подтруниванием над подругами. Тихая Клэр и спокойная Валери привыкли к дерзости, которой славилась Кристина, и могли лишь мириться с ней. Она разбавляла их компанию оптимизмом в любой ситуации. Даже в такой ужасной, как беременность одинокой девушки.
— Ты единственная среди нас замужняя женщина и тебе нужно объяснять, как это случилось? — ожидаемо спросила Кристина, не отрывая взгляда от Валери, — Твой муж болван?
Клэр горько рассмеялась, а Валери нахмурилась.
— Ты, как всегда, неуемно весела, — заметила она с тяжелым вздохом.
Кристина дернула плечами в неопределенном жесте.
— Вот и я думаю, что репутация герцога Босуорта слишком раздута. Впрочем, так же как и его друзей, и других мужчин тоже.
Валери опустила взгляд на свои сжатые на коленях руки, не замечая странного вздоха Клэр.
— Думаю, скрывать это уже глупо и совсем ни к чему, — со вздохом пробормотала Валери, — Я беременна.
Клэр и Кристина ахнули в один голос. Потом Кристина прижала ладони к своему животу.
