Сила времени - страница 20

Света молчала, не зная, что же сказать, и путалась в мыслях.

– Максим! Это Светлана Викторовна. Как твоё здоровье? – “Дорогой” – продолжил за неё Макс и ответил:

– Пока чувствую себя нормально, только гипс снимут ещё не скоро, а потом ещё заново нужно будет учиться ходить, потому что нога за два месяца совсем атрофируется. Такие вот дела, вы как себя чувствуете? Я чувствую волнение в вашем голосе.

– Уже лучше, но ещё не совсем хорошо. К тебе учителя на дом приходят?

– Да. По химии, алгебре. Ещё сказали, что вы тоже будете приходить ко мне.

Свете тяжело было это говорить, но другого она ничего не могла себе позволить и, пытаясь без волнения, произнесла:

– Максимка, ты меня извини, но я не смогу к тебе приходить. Жаль, конечно, да и я бы сама этого хотела, но немного заболела, уже почти три недели не ходила в школу. Правда, я очень хочу прийти к тебе, но не могу. Извини.

– Мне очень жаль, я так хотел вас увидеть! Когда мы теперь увидимся?

– Давай, я тебе дам задание, а потом проверю, когда ты выйдешь в школу.

– Хорошо, я понял. Буду делать все упражнения подряд, а по литературе читать. Одноклассники ко мне приходят. Они и подскажут, что нужно.

– Ладно, Максимка, выздоравливай! Всего тебе хорошего. Пока.

– Буду скучать, – добавил Макс и положил трубку, уже не в силах играть чувствами своей возлюбленной.

Светлана слушала гудки в трубке ещё довольно долго – пока они её не стали раздражать. Она снова почувствовала волнение и разозлилась на себя за то, что так ничего не сказала Максиму: ни одного теплого словечка, хотя так много хотелось сказать. Света снова попыталась взять себя в руки и не волноваться, вспомнив о том, что после операции ей нужно больше лежать и набираться сил, чем мучить себя, обессилившую и уставшую от последних событий. Лежа на диване, ещё закурила перед сном, негромко включила музыку, чтобы не уснуть, старалась дышать, ровно – успокаивала себя. Чувствовала, как нормализуется сердцебиение и восстанавливается дыхание. Она положила в пепельницу недокуренную сигарету и стала наблюдать за исходящим от неё дымом, пытаясь разобрать фигуры, которые получались. Почувствовала слабость во всем теле, потом свободу от него.

– Чего она хотела? Что спрашивала? Максим! Ты меня слышишь?! – Пыталась докричаться до сына Валентина Николаевна. Мать удивленно наблюдала за быстро меняющимся выражением лица своего сына, и не могла поверить, как с такой быстротой может меняться если лицо, то и настроение. Ей стало страшно ещё из-за того, что Макс не шевелился и ничего не произнёс в ответ. “Что же делать?!” – Заволновалась она, увидев себя в зеркало, ещё больше испугалась. Валентина Николаевна вдруг поняла, что если сейчас её сын не пошевелится или хоть что-нибудь не скажет, то она не выдержит и взорвётся. Подошла к нему ближе, взяв рукой за плечо, спокойно произнесла: – Максимка, что с тобой, дорогой мой? – Вместо ответа посмотрел в зеркало на себя и свою мать, понял причину её испуга. Опираясь на собственноручно изготовленный костыль, направился в свою комнату, так ничего и, не ответив. Медленно и смешно шёл по коридору, борясь с болью и головокружением, иногда придерживаясь за стены, ненадолго останавливаясь, когда голова кружилась очень сильно. Мать смотрела завороженным взглядом, но почему-то ей казалось, что видит всю его жизнь. Вот также, превозмогая все трудности и сложности, её сын будет преодолевать жизненные проблемы. „Так же тяжело, но как уверенно, Господи! Будет всего добиваться!” Валентина Николаевна с ужасом в глазах и болью в сердце вдруг поняла, что её сын – почти взрослый мужчина, уже совсем в скором времени, она его потеряет, а он растворится во взрослой жизни, которая его также поглотит, как и её, и всех людей бросает за какие-то мысли и поступки по жизни. Матери как-то стало не по себе, потому что, поняв, что именно с этого телефонного звонка всё и началось… Она заплакала тихо, чтобы не услышал Максим из своей комнаты. У матери всё внутри опустилось, слёзы потекли ещё быстрее, очень сильно расстроившись, она зашла в ванную и умылась холодной водой. Смотря на себя в зеркало, сказала себе: “Что же я так терзаю себя, плачу. Надо же радоваться за сына! Помогать ему! Господи, что же это со мной? Почему это всё так сильно на меня действует? Что же это творится?” Холодная вода немного привела её в чувства, успокоила, а мама, выйдя из ванной, пошла в комнату к Максу.