– Мистер да Коста, если не возражаете, я бы хотел побеседовать с вашей дочерью наедине.
– Но ведь… – начал Реймонд, но до него тут же дошла нелепость ситуации.
– Прошу меня извинить, – спокойно оборвал его декан, – но, если она достаточно взрослая, чтобы поступать в колледж, полагаю, ей будет тем более под силу побеседовать со мной без вашей помощи.
– Ну да, конечно, – пробормотал Реймонд, испытывая неловкость. – Вы совершенно правы. – Он повернулся к дочери: – Я буду ждать в коридоре, дорогая.
Оставшись с девочкой наедине, декан Кендалл проявил верх деликатности. Одаренность ребенка не вызывала сомнений, но так же ясно было и наличие некоторых серьезных проблем. Ни словом не упоминая об отце, декан как бы между делом спросил:
– Изабель, если мы тебя примем учиться, ты сможешь жить в общежитии с другими девушками? Многим из них будет вдвое больше лет, чем тебе. Что ты на это скажешь?
– Нет, – жизнерадостно ответила та. – Я буду жить с папой.
– Да-да, конечно, – согласился декан. – На первых порах это было бы разумно. Но ты не считаешь, что это… как бы тебе объяснить? Что это отразилось бы на твоей личной жизни?
Девочка лучезарно улыбнулась.
– Ну что вы! К тому же мне еще рано думать о личной жизни.
Попрощавшись с папой и дочерью, декан испытал противоречивые чувства. «Слишком мала. Совсем еще ребенок. Личность еще не сформирована. На самом деле ей бы поучиться в подготовительной школе, пока не повзрослеет. Но черт побери, если ее не возьмем мы, то наверняка перехватит Гарвард!»
Раздираемый чувствами вины и жадности, декан скрепя сердце составил письмо, уведомляющее Изабель да Коста о приеме в университет. Ей предлагалось место на первом курсе физического факультета.
* * *
Соблюдая видимость объективности, Рей позволил высказаться и жене. Мюриэл с трудом сдерживала возмущение.
– Рей, я тебя ненавижу за то, что ты сделал с дочерью. И со мной. Но ты прав, в суд я не пойду. По одной простой причине: в отличие от тебя мне небезразлично, кем она в конечном счете вырастет. И в отличие от тебя я хочу, чтобы она стала взрослым – и счастливым! – человеком. Я не хочу, чтобы она пала жертвой родительской тяжбы.
Рей слушал молча, рассчитывая, что, выпустив пар, Мюриэл поостынет. Тактика себя оправдала, и в конечном счете Мюриэл ничего не оставалось, как капитулировать.
– Забирай ее, если это так необходимо, но хотя бы не вычеркивай меня из ее жизни.
Муж быстро согласился на ее условия перемирия, которое правильнее было бы назвать безоговорочной капитуляцией. Не показывая своего триумфа, он тихо произнес:
– Клянусь тебе, этого хочет сама Изабель. Можешь ее спросить. В Беркли один из самых сильных физфаков в мире. Все каникулы мы будем проводить дома, обещаю тебе. – Помолчав, он спросил: – Ну что, договорились?
– Да, – тяжело вздохнула Мюриэл. – Только семьи у нас больше нет.
* * *
Едва отъехав от дома, Изабель забеспокоилась:
– Папа, ты мою скрипку взял?
Отец сурово повернулся к ней:
– Вообще-то я…
– Тогда вернемся.
– Дорогая, я это сделал намеренно. Ты теперь студентка, и на развлечения у тебя времени не будет.
– Но ты же знаешь, я так люблю играть…
Рей не ответил.
– Папа, я знаю, ты считаешь, что скрипка как-то привязывает меня к дому. Но клянусь тебе, она нужна мне сама по себе!
– Конечно, конечно, – поспешно согласился отец. – Извини, это я виноват. Я попрошу, чтобы нам ее прислали.
