Сидни сообщил сыну, что Рошель играет в фильме, который покажут в рубрике «Картина недели», причем это самая смелая роль из всех, что ей до сих пор предлагали, – она играет глухую проститутку.
Сэнди сделал для себя пометку на «доске объявлений» в комнате общежития – можно подумать, что иначе он бы забыл! Конечно, подсознательно он хотел, чтобы соседи прочли: «Ким – вторник 21.00» – и решили, что он идет на настоящее свидание.
К половине девятого он уже занял удобное место в студенческом клубе. По первым признакам можно было сделать вывод, что все складывается удачно: ребята были едины в том, что смотреть надо канал, по которому идет «Женщина на ночь», уж больно интригующим было название фильма.
Но Сэнди не учел одного неожиданного фактора – гормонов, бурливших в его однокашниках. Если сам он пришел, чтобы восхищаться, то приятели собрались с намерением раздевать глазами предмет его воздыханий. И пока Сэнди с восторгом смотрел, какая у нее стала развитая грудь, кто-то восхищенно воскликнул:
– Ого, вот это сиськи!
– Хотел бы я быть ее лифчиком, – подхватил кто-то еще.
– Заткнитесь, уроды! Это серьезная актриса.
Неожиданный выпад Сэнди удивил даже его самого. Все взоры повернулись к тщедушному пареньку с прыщавой физиономией, который нервно елозил по креслу в последнем ряду. Тот, кому он сделал замечание, возмутился:
– А она тебе кто, Рейвен? Сестра, что ли?
– Нет! – вспылил Сэнди. – Она моя давнишняя подружка.
– Ага, – ехидно бросил обидчик. – Станет эта краля гулять с таким заморышем!
– Много ты понимаешь! – отбивался Сэнди.
– Еще как понимаю. Ты все врешь!
Тут Сэнди снова посмотрел на экран. Шел рекламный ролик сыра «Крафт».
– Господи, – ахнул он, – а что с Рошель-то случилось?
– Ну ты и тормоз, Рейвен! Во-первых, девку звали Мейзи, а во-вторых, ее уже укокошили.
– Укокошили? Она же только появилась! И кто это сделал?
– Если заткнешься и перестанешь нам мешать кино смотреть, то сейчас все станет ясно.
Сэнди был раздавлен. Перед сном, разговаривая с отцом по телефону, он не удержался и поплакался в жилетку:
– Пап, ты же говорил, что у нее крупная роль.
– Малыш, как ты не понимаешь, этот бизнес только так и делается, – утешал отец. – Это тебе не какая-нибудь дневная мыльная опера. Это прайм-тайм, высшая лига. Ты себе не представляешь, сколько американских семей стали свидетелями ее «гибели». Если честно, я бы сказал, она сыграла довольно трогательно. Особенно в этой голубой блузке… И тем более на телеэкране…
– Ну да, – согласился Сэнди, припоминая наряд, который и вызвал его перебранку с приятелями. – Слушай, пап, а собственно, что ей это дает?
– Ну, сынок, это же очевидно. Трамплин. Оттуда только вверх двигаться.
– Ты правда так считаешь? – разволновался Сэнди.
– Или наоборот – вниз, – философски добавил отец. – В кинобизнесе ни в чем нельзя быть уверенным. Понимаешь, о чем я?
– Да, пап. А ты с ней хоть иногда видишься? – спросил сын, даже не стараясь подавить зависть.
– Ну, замечаю иногда в очереди в буфете. Не волнуйся, я ей всегда от тебя привет передаю.
– И она меня еще помнит?
– Издеваешься? Ну, пока. Созвонимся на той неделе.
Только положив трубку, Сэнди понял, что отец не ответил на его вопрос.
* * *
Девушки-студентки, даже из самых скромных колледжей, не проявляли интереса к первокурсникам технологического. Периодически один из однокашников Сэнди ходил на свидание с девчонкой из своей старой школы. Но даже это случалось крайне редко. Поэтому, когда к нему в дверь как-то вечером постучал сосед по общежитию Барри Уинник, Сэнди решил, что произошло чудо.
