когда потеряны ключи
от сна, который не идёт,
в сознанье хоровод забот.
Бывает смутный час в ночи,
когда от горя хоть кричи,
когда от боли хоть заплачь,
а жизнь, как цепь из неудач.
Бывает грозный час в ночи,
когда сомненья-палачи
лишают нас последних сил,
когда никто уже не мил.
Бывает нежный час в ночи,
когда желанная молчит,
когда забыты все слова,
когда одна любовь права.
Но есть особый час в ночи,
когда в окошко постучи —
и побежишь, куда велят,
да в этот час все люди спят.
В ПАЛАТЕ
Прижав подушку к животу,
на краешке кровати
сижу всю ночь, как на посту,
шестой мужик в палате.
У всех болит, у всех свербит,
кто стонет, кто вздыхает;
один родными позабыт,
другой начальство хает.
Ночь начертила на двери
тень тополя узорно.
Тут вспомни мать или умри —
всё будет незазорно.
Успеем отдохнуть в земле;
под скальпелем хирурга
мы все лежали на столе
и живы с перепуга.
Жизнь принимать нас не спешит —
по капле, понемногу;
здесь каждый взрезан и зашит,
и предоставлен Богу.
Судьба, спаси и сохрани
всех, кто лежит в палате,
продли немереные дни,
а мы тебе отплатим.
Завяжет с выпивкой Иван,
курить забросит Мишка,
не будет бить жену Степан,
я накропаю книжку.
Утихла б только эта боль
да выписали к сроку —
и станет ангелом любой,
хотя в том мало проку.
Отдав поклон за всё врачу,
опять набедокурим,
мы не изменимся ничуть,
и выпьем, и закурим,
начнём любимых миловать,
ведь списывать нас рано.
…Скрипит тихонечко кровать,
подушка греет рану.
1995
ДВЕ ВЕТКИ
О. Маслову
На твоей могиле ветка Палестины,
светит в изголовье Вифлеемская звезда —
не дальневосточная, в общем-то, картина,
но не всё ль едино, где ждать Страшного суда.
Может быть, однажды с Дальнего Востока
веточку багульника я принесу тебе;
ни в каких скрижалях нет такого срока,
никакою датой не помечен он в судьбе.
Пальмовая ветка будет ждать свиданья,
сопки от багульника сиренево пылать.
Уходящим в вечность не нужно прощанье,
всем, кто остаётся, это надо понимать.
>13 декабря 2015
МЕЧТАЮ
О чём мечтаю? —
Съездить на рыбалку,
там, где Бурея морем разлилась.
Реки и лета ощущаю власть,
под их началом быть совсем не жалко.
Дышу неровно,
словно бы в подсак
большую щуку залучил
на плёсе.
Судьба-злодейка,
что же ты смеёшься?
Мне недоступен нынче и чебак.
И пескаришка понести урон
не думает от горе-рыболова.
Планида высока,
к тому ж сурова,
докука, хлопоты со всех сторон.
А правнуки от деда рыбы ждут.
а дети ждут отца,
чтоб внуков нянчил.
А я не жил,
я только-только начал.
Я очень долго, братцы, не рыбачил.
Нервишки, ишь —
сплошной суровый жгут.
Расслабиться…
Забыться…
И дышать
таёжным ветром
с привкусом живицы,
хотя б денёк.
И богу помолиться
смогу тогда.
Чего ещё желать?
* * *
Памяти Н. Релиной
Говорят, что на юг собираются птицы,
ну, а я остаюсь, мне лететь недосуг.
Может быть, вновь сумеет тот год повториться —
листобоя, Покрова, стремительных вьюг.
Лишь надеждой и жив, календарь отрывая,
день за днём убывающий наверняка,
что останется всё же со мной, убегая,
хоть на осень и зиму, родная река.
Я ещё потерплю оскудение почвы,
пусть морозы кусают и стынет лицо.
Как на тополе сиром последний листочек,
мне смиренье отправит своё письмецо.
Доживу до весны? —
буду рад возрожденью.
Задремлю ненароком, усну? —
так и быть…
Журавли улетают,
уносят сомненья.
До свиданья?
Прощайте!
На век, может быть…
2019
КУДА НИ ПОСМОТРИШЬ…
Куда ни посмотришь, а всюду, тихи,
задумчивы, с виду не броски,
растут не осинки, дубы и берёзки,
а самые лучшие в мире стихи.
Их говор спокоен, порою угрюм,
