И всем тем, что я не мог получить.
Она меня ненавидела за то, чего не делал и даже за то, что совершал, как считал, вполне справедливо.
Впрочем, у каждого своя мораль и свои личные границы дозволенного.
Я ощущал себя настолько неуютно, буквально – ужасно в собственном теле и в своей жизни, как еще никогда.
Зам что-то говорил, я не слышал.
Команда докладывала, я не вникал.
Я был рядом с Сейлар, хотя она вообще не желала меня видеть.
Забегал к ней в каюту, чтобы на входе услышать очередные «комплименты» в свой адрес, и принять единственно правильное решение.
О чем, в конце концов, сообщил Заму.
Тот аж глаза округлил и рот приоткрыл.
С минуту смотрел на меня, как на чужого, будто бы только впервые увидел. Затем вздохнул и покачал головой.
И твердо, прямо в глаза сообщил:
– Я тебя не поддерживаю, Драг. Ты можешь лечь в медкапсулу, чтобы тебя погрузили в глубокую кому. Это твое право и дело. Но я все равно считаю, что ты действуешь, как полный дурак.
– Я люблю ее, – сказал я. – И без нее пока не хочу жить. Вот так. Это случилось внезапно, совсем ничего не предвещало беды…
– Любишь? – Зам вскинул брови. – Ты это серьезно? Ты ее любишь? Да ты же ее вот только увидел! Когда уже успел именно полюбить? Драг, может все дело в гормонах? Может ты сейчас, сгоряча, принимаешь желание за влюбленность? Симбиоз ведь предполагает мощное усиление влечения, либидо и всяких эмоций…
– Зам, я бы очень хотел, чтобы все было именно так, – тихо, но уверенно ответил я другу. – Хотел бы. И это чистая правда. К сожалению, я не ошибся. Я ее не знаю совсем. Кто она, кем была в той, прошлой жизни, в другой Вселенной. Я не понимаю ее абсолютно. Но…
– Вот это да-а-а! – Зам вновь покачал головой. – Думаешь, это гон у гибрида? У ардикоттов бывает гон на ту самую… Но он обычно очень спокойно проходит.
– Ага. Вот только мы-то – не ардикотты. Мы с тобой вообще не пойми кто!
– Вот это новость… Даже не знаю, что и сказать. Мы подозревали, что побочные эффекты еще могут вылезти… Но…
– А нечего тут говорить. Я и сам не мог подобного ожидать. Но я всем сердцем, всем своим существом, каждой клеткой стремлюсь к ней. И еще никогда такого не чувствовал. Это как… не знаю, как описать. Как будто нет больше другой цели, другого средства чувствовать себя хорошо, кроме, как оставаться возле нее. Теперь ты меня понимаешь? А? Я не могу от нее отказаться, она нужна мне любой, а попаданка не способна меня принять, потому, что таким я ей не нужен. Пиратом, злодеем в ее глазах, убийцей и террористом, как пишут в сети. Это совершенно безвыходная и абсолютно безнадежная ситуация.
– Да. Бабы иногда – те еще дуры. Она поверила тому, что прочла в межгалактической виртуальной помойке. Но разве надежды нет?
– Нет, – уже почти шепотом ответил я. – И оправдываться не буду.
– Ну, естественно! Уж лучше глубокая кома! Чем хотя бы попытка с ней объясниться! Это ты гениально придумал!
– Так я разорву наш узел хонтра. А потом… потом может еще и очнусь… И перестану так остро чувствовать ее презрение, ненависть, отторжение. Стану меньше любить ее и хотеть.
– Ты даже не можешь быть в этом уверен! Мы с тобой – уникальные существа. А медкапсулы рассчитаны на представителей известных рас. Это ты понимаешь?
– Да, – выдохнул я. – Я все решил.
– Господи! Ну какой же дебил! – всплеснул руками Зам и ругнулся. Смачно так, прямо забористо.
