Как научиться? Мудры ли пророки?
Как объять необъятное внутрь?
Есть ли язык нутряной и великий,
Так, чтоб голос понятен без слов?
Чтобы рождались смыслы и лики,
Мира творенье, нить связи основ?
Может, вглядевшись в своё впечатленье,
В то, что меня поразило хоть раз,
Встав, как в молитве, встав на колени,
Из сердца недр услышать вдруг глас,
Глас, чтоб честь в нём воскресла и совесть,
Вместе как прежде – как выдох и вдох?
Дал бы мне знать он, где смысл, в чём соль есть,
Чтоб я на свалке, как пёс, не издох!
Нити-хранители
Нити-хранители тайны творенья,
Соединения душ наших с телом,
Слов, связующих стихотворенья
В музыку слова, чтоб слово запело.
Тайна ковра – вселенское ткачество:
Всюду снуют электроны и кванты,
Удаль частиц в них, волн в них лихачество,
В нитях ковра их взрастают таланты.
Тот же ковёр в руках нашей нежности
Ткётся без устали ласки стежками,
Мир наших чувств со вселенской безбрежностью
Соединяет стежками-ростками.
Тайну ковра – единства вселенского –
Мы постигаем, свиваясь в одно
С радостью светлой, со тьмой неизвестного,
С тайной, завитой ковром в полотно.
Пусть в резонанс электроны и атомы
В нас вознесутся в мелодии звуки:
Песня родится – ввысь, вширь многократная,
Стон ликованья в ней, боль в ней разлуки!..
Зарисовка
Подобен он глупейшему птенцу,
Что расчирикался в пространство,
Кого-то ищет, чириканье певцу
К лицу, кругом же – чужестранство.
Он непонятен – чириканья язык.
Другие – сороки и вороны –
Свой издают гортанный гордый крик,
В нём зык, в нём вечные попрёки.
Его чириканье о чём-то говорит
И плещет, как волна, в пространство.
Вокруг же клёкот, скрежет, скрип –
Всё то же сердцу чужестранство.
Мечтает он услышать перезвон
В ответ, признать родные трели:
Такое счастье – один лишь обертон,
Но чтоб чириканья в нём пели!
* * *
Борзые опять оборзели
И мчатся за жертвой в упад.
Летят, как птицы, газели –
Быть жертвой кто из них рад?
Хватают борзые за глотку,
За ляжку, а кто за живот.
Им жажда крови в охотку,
И боль от копыт заживёт.
Вопрос – голодны ли борзые?
Иль просто хозяин их хват?
Борзые мне мир омерзили:
Я мыслю – значит, я виноват.
Профанная идея
По улице ползёт профанная идея.
По улице шагают толпы, всякий сброд.
Падут дворцы, палаты и Вандея,
И гильотину возведёт народ.
И вот уж головы, как кочаны капусты,
И вот из шеи кровь – реки поток.
Ведь ясно всем: ложе здесь Прокруста,
Всяк сам себе уж лишнее отсёк.
Помилуйте, так люди кровожадны?
Так, что в природе подобия им нет?!
Им явно по душе, что будущее – ад им?
В глазах огонь и жаркий адский свет?
Кому-то явлены страдания и муки,
Кого-то совесть вздымает на дыбу́.
Где эти знания, азы какой науки
Помогут хоть чуть-чуть смирить толпу?
Полые люди
Т. С. Элиоту
1. Кто погружает руки по запястья
В мой мозг, в мозги таких, как я?
В порывах гибнем зла ненастья,
Но есть и тот, кто гонит волны лих,
Высасывает всё, вплоть до дыханья,
Из мысли, из вечных игр чувств,
Малейшее просвета колыханье
Загасит, просто дунув на свечу.
Кто век топя во тьме, в болоте
Слова, что нам даны святым,
Леса взрастили страхов и тошно́ты,
Вновь человека сделали нагим,
Содрали у стыда одежды,
Нудисты мы, весь мир – наш пляж!
Как в мире жить? В нём нет надежды,
Есть только стёб – тоски кураж.
Как отряхнуть язык нудо́ты,
Что чешет прыщик на спине?
О человек! Пока ты брал высоты
Познания, душою онемел.
2. Из глубины чёрной омута взгляда,
Которым глядим, погружаясь в нутро,
Восходит ввысь чудо-слово «Надо» –
