– Узнали меня? – будто прочтя мысли гостя, зловеще усмехнулась девушка.
Петя растерянно кивнул.
– Хорошо. Подойдите сюда, к плите.
Девушка налила в кружку какой-то жидкости, напоминавшей по виду средство от кашля, и протянула эту химическую дрянь Мустангову.
– Теперь вы должны завершить процедуру посвящения в чиновники среднего звена группы президентских ФОИВов. Для этого необходимо выпить из чаши специальный отвар. Он покажется кисловатым, но придется потерпеть.
Мустангов отхлебнул и тут же поперхнулся.
– Ох, ну и гадость. Будто простуду лечу.
– Вы правы, простуда и скука лечатся в нашем случае схожими лекарствами. Допили? Вот и отлично! Это было необходимо – чтобы завтра вы помнили только то, что нужно помнить.
– А что же я должен забыть?
– То, как вы узнали про нас, наш особый мир. Вы будете помнить, что принадлежите к нему, будете жить с нами полной жизнью с девяти до полуночи. Но вы никого не сможете посвятить в нашу тайну – мое лекарство дает блокировку этой возможности. Это делается специально, чтобы вы не смогли включить в наши ряды никого лишнего. Того, кто недостоин иметь такие же права и возможности. У чиновников своя тусовка – крутая, но закрытая. Как только вам можно будет доверять, сможете вербовать новых членов – подобно тому, что проделал с вами сегодня Федор. А после нашей встречи все лишнее вы забудете, включая эту встречу со мной. Все поняли?
– Да, только один вопрос. А кто же вы все-таки такая? Завтра я о вас уже не вспомню, поэтому могли бы приоткрыть тайну хотя бы на оставшиеся пару часов?
– Могу. Хранительница государственного равновесия. Вернее, это не только я, а и все те, кто варил отвар до меня. Не я первая, не я последняя. Тела меняются, а душа все та же… Ну, вам пора.. А то холодно, Федор заждался…
Была уже глубокая ночь, когда усталый Мустангов ввалился в квартиру. Жена еще не ложилась, а терпеливо ждала засидевшегося где-то мужа с приготовленным на всякий случай ужином.
– Привет, щекастик! Где так задержался? Даже на смски не отвечал, неужели столько работы?
– Да, пришлось входить в курс дела, – уклончиво ответил Петя, раздеваясь в прихожей. – Были непонятные нюансы.
– Утютю! Давно не видела тебя таким серьезным, бурундучок! Ужин на столе, подкрепись!
– Скажи, Тамара. – неожиданно спросил Петя, доедая печеночную котлету. – А если б я надел серый сюртук и треуголку, я походил бы на Наполеона?
– Ох, даже и не знаю. Он жестокий был, а ты у меня добрый и покладистый. Зачем тебе треуголка, бокренок?
– Опять ты за свои прозвища! А я, может, серьезно интересуюсь! Представь, если б я стоял посреди плота и волевым взором оглядывал берега, а река уносила бы меня вперед, к новым победам и впечатлениям?
– Да, наверно выглядел бы… непривычно. А реку ты какую имеешь в виду?
– Да хоть бы и нашу, столичную. Будто бы снова, спустя двести лет, великий полководец в Москве оказался…
– Фантазер ты! Лучше трудись в министерстве как следует, наполеоны уже никому не нужны, а ответственные работники всегда в почете! В любые времена, пушистик! – назидательно щелкнула его по носу Тамара и скрылась в ванной комнате.
– Эх, ничего ты не понимаешь, к сожалению! Жаль, в свою тайну посвятить не могу, – подумал Петя, откинулся на спинку стула, сложил замком ладони на затылке и мечтательно закрыл глаза. – Наполеон посреди Москвы-реки! И весь город в его власти! Надо рискнуть! Черт подери, и сколько же внутри нас скрытых желаний и возможностей! Кто бы мог подумать! Непостижимо…
