Ракитов хотел было убежать, но напоследок заискивающе глянул в глаза друга и произнес:
– Да, и не говори никому, пожалуйста, о сегодняшнем происшествии с этой девочкой… Она напомнила один дорогой мне образ, поэтому не смог удержаться от соблазна. Все равно ведь не случилось ничего страшного! Все целы и невредимы!
– Окей, Жень, заметано! – поразмыслив, согласился Ковальский.
Остаток пути он прошагал в раздумьях – предложение Ракитова, пусть даже порожденное его воспаленной фантазией, в глубине души заинтриговало Рому. Но завтрашний день он уже распланировал, и в нем не было места рискованной импровизации.
Ковальскому не спалось… Последний час он отгонял от себя образ Ракитова с пугающими, но манящими глазами, однако идея круто изменить свою жизнь не отпускала журналиста. Потолок комнаты неприятно давил ему на глаза и всем своим видом говорил о скудных пределах Роминых возможностей.
«Все же страшно… Но ведь иначе – всегда будет одно и то же. Выживать, чтобы зарабатывать, а зарабатывать – чтобы выживать… Всю жизнь… Всю гребаную и неповторимую жизнь!..»
Собеседование прошло быстро и безлико. Милая девушка механическим голосом озвучивала предложения и задавала привычные вопросы – про стаж, ожидаемую зарплату и ожидания от новых перспектив. Ковальский отвечал так же – на автомате, без особой заинтересованности, чувствуя бесконечное «дежа вю». Девушка внимательно выслушала ответы, сделала пометки на компьютере и обещала перезвонить. Когда за Ковальским захлопнулась дверь офиса, он вздрогнул, обернулся, постоял в нерешительности, а затем вынул из кармана брюк телефон, нажал кнопку вызова и прислонил аппарат к покрасневшему уху.
– Алло! Привет, Ром! – раздался спокойный голос друга.
– Здравствуй, Жень. Я тут подумал насчет твоего предложения…
– И? Неужели отказался менять шило на мыло? – иронично намекая на собеседование, отозвались на другом конце аппарата.
– Ох, не язви, пожалуйста. Все же жизнь дается один раз, надо уметь рисковать. Ты меня вчера заинтересовал.
– Ха! Это правильный ответ! Сейчас полдень – идеальный рубеж для начала безрассудства! Так ты согласен вступить в наши ряды? – голос Ракитова звучал не как вопрос, а как призыв.
– Да! – сказал Роман, последний раз подумав.
– Здорово! Молодец! Приезжай к семи вечера! Как раз успеешь успокоить нервы!
И друг продиктовал адрес.
К назначенному времени, после петляющих маневров по хаотичным старым московским улочкам, Ковальский вышел к маленькому скверу, покрытому золотистым кленовым ковролином. Вдали, за деревьями, виднелась неприметная дверь изумрудного цвета. Над ней была приколочена кустарная табличка, которая, несмотря на внешнюю непрезентабельность, выглядела одновременно и манящей и отталкивающей. Роман с удивлением прочел выведенное на ней синей масляной краской словосочетание: КЛУБ «РЕИНКАРНАЦИЯ».
«Это что, филиал преисподней?» – пронеслось в голове у него, но палец уже потянулся к двери и нажал на протертую кнопку домофона. Раздался щелчок, и в тонкой полосе электрического света появилась бритая мужская голова.
– Что вам угодно? – спросила голова вежливо, но не очень приветливо. Видимо, ее смутил незнакомый и неловкий вид гостя.
– Хочу в клуб пройти, я по рекомендации. Название у вас любопытное. Надеюсь, здесь не нужен сертификат о знании основ буддизма?
– Нет, у нас не религиозная секта. Просто клуб по интересам. А кто вас рекомендовал?
