«Старший батальонный комиссар? Значит, наш новый комиссар», – быстро сообразил Егоров.
Он чёткими шагами подошёл к комиссару и не торопясь, не комкая слов, отрапортовал:
– Товарищ старший батальонный комиссар! Оркестр вверенной вам части проводит учебные занятия в соответствии с расписанием. Военный капельмейстер техник-интендант первого ранга Егоров.
Комиссар подошёл ближе к оркестру, внимательно посмотрел на музыкантов и поздоровался с ними:
– Здравствуйте, товарищи музыканты!
После ответа музыкантов комиссар повернулся к Егорову, подал ему руку и сказал:
– Ну, будем знакомы! Моя фамилия Герош, а должность мою вы уже знаете! Дайте людям «Вольно» и, если не возражаете, объявите им перерыв, а сами расскажите мне о вашей работе, о ваших делах, нуждах, только имейте в виду, что всё зафиксированное в документах по части я уже знаю!
Они сели около егоровского столика, и Егоров не торопясь стал рассказывать комиссару о своих делах, о том, как они изыскивали ноты, как мучаются без большого барабана, как добились того, что сами почувствовали свою необходимость в части. Комиссар молча, с улыбкой, слушал и всё время покусывал зубами небольшую трубку тёмно-вишнёвого цвета.
– Ну что же… Как я понимаю, у вас всё хорошо! Сами-то вы удовлетворены своей деятельностью? Довольны ли сами собой? – спросил комиссар.
– Да, я удовлетворён тем, что увидел нужность моей работы здесь, именно в этих условиях. А быть довольным самим собой – мне как-то редко приходилось… – отвечал Егоров.
– Почему же так?
– Да не успеешь подумать о том, что вот как я хорошо это сделал, как узнаёшь, что кто-то сделал это ещё лучше! Ну и начинаешь думать о том, что я не так хорошо это сделал, а это уже не даёт оснований быть довольным собой!
– Так, так. Это неплохо! А как у вас, товарищ Егоров, с партийностью?
– Я, товарищ комиссар, беспартийный. Но члены партии в оркестре есть, есть и парторг.
Комиссар попросил позвать парторга, поговорил с ним, затем обратился к Егорову и сказал:
– А не приходила ли вам в голову мысль создать в части ансамбль какой-нибудь? Я подразумеваю – самодеятельный ансамбль. Ну хотя бы только песни? Есть ли певцы в части? Небольшой хор, два-три солиста и как аккомпанемент – небольшой оркестровый состав, но, разумеется, не весь оркестр.
– Сложность организации такого ансамбля, товарищ комиссар, заключается именно в том, что оркестровое сопровождение очень сложно создать при нашей оркестровой базе. Наш оркестр уж очень духовой! Нет тромбонов, нет саксофонов, а уж с тенорами и альтами не получится нужной лёгкости, нужной певучести. А певцов найти, конечно, можно.
– Ну а если можно найти певцов, то можно найти и саксофоны! Я очень хотел бы, чтобы вы, товарищ Егоров, всерьёз бы продумали этот проект! Очень нужен сейчас такой коллектив. Ведь тогда мы к музыке присоединим ещё и нужный нам текст! Это большое дело!
Первое свидание этим и закончилось. Но не прошло и двух недель, как в оркестре появились два превосходных саксофона (альт и тенор), и даже с запасными тростями. Нашлись и энтузиасты – любители, давшие обещание быстро освоить технику игры на этих блестящих никелем и перламутром красавцах. Егоров углубился в оркестровку пьес для «эстрадного коллектива».
Очевидно, свою мысль комиссар Герош сообщил не только Егорову. В оркестровый домик стали наведываться с «предложением своих услуг» люди, о тяготении которых к искусству Егоров и не предполагал. И очень странное явление! Именно те, кого имел в виду Егоров, в ком он предполагал музыкальность и даже голос и, может быть, певческие данные, на поверку оказались мыльными пузырями!
