– Новый дом построен мной один год и один месяц тому назад, – объяснил адмиралу Ота-сан.
Эгава вспомнил, как Ота-сан хлопотал о разрешении выйти при постройке за дозволенные законом нормы. По особому разрешению властей очень крупным дельцам и судовладельцам как личностям полезным все разрешают. Ота живет в деревне. А торгует в огромном городе Осака, на Внутреннем море. И в столице Эдо. Он возит соль на собственных судах из Внутреннего моря в Эдо, вокруг гористого полуострова Идзу. У него на паях есть гостиница в торговом городе Симода, на морском пути между Эдо и Осака, для своих моряков, чтобы их заработки не уходили зря.
– Идемте, господа. Довольно сидеть в духоте. Посмотрим дом для плаза, – сказал Путятин офицерам. – Потом выбирать место для стапеля. На сегодня довольно, пошли на свежий воздух. Пора за дело. Эгава-чин, хватит пустых разговоров.
«А обед?» – хотел было спросить Сибирцев.
– Я послал домой, чтобы немедленно вынесли все вещи, – сказал Ота. – Все будет вам предоставлено, ваше превосходительство посол.
– Совсем не надо выносить вещи. Я знаю, что у вас комнаты разгораживаются и стены можно убрать. Вы успеете это сделать и после нашего осмотра.
«Впрочем, еще, может быть, помещение послу не подойдет?» – подумал Ябадоо. Он отпустил плотников на обед, а сам в хвосте у толпы пыжившихся на улице чиновников пошагал к дому Ота.
Вдали от храмов, раздвинув гущу лачуг, за каменной оградой стоял сад с небольшими еще, молодыми деревьями и длинный дом под соломенной высокой крышей. Только одно старое дерево кусуноки росло среди двора. Работники и домашние, привыкшие к простой работе, уже убрали часть вещей из дома Ота, когда Путятин ступил на порог. Разгораживались последние стены, выносились обитые бумагой складные вставки, похожие на ширмы, и вместо многих комнат образовалось просторное помещение с линиями пыли в просветах между циновок на местах убранных стен. Татами – циновки из рисовой соломы – еще не были убраны, а на стенах висели длинные шелковые картины.
– Мне кажется, что помещение не очень удобное, – сорвалось с языка Сибирцева, который был голоден и зол. – Безусловно, в натуральную величину чертеж не уложится.
– Конечно, одиннадцать сажен здесь не будет, – сказал Колокольцов. Он вынул из кармана и развернул свою желтую складную сажень и зашагал вдоль стены.
– Эко вы захотели! Это вам не Адмиралтейский завод! – пробурчал капитан, которому не очень нравилась важность молодых людей с инженерными познаниями.
– Да, именно, не Адмиралтейский и не Плимутский док, – как бы согласился Колокольцов. – Придется строить отдельно под крышей.
– Еще нет площадки, какой вам док!
Колокольцов еще раз прошел вдоль длинными шагами, ловко перебрасывая по стене сажень.
– Конечно, господа… Но потеснимся! – сказал он. «Можно будет переменять чертежи и обойтись!» – полагал адмирал.
«Но какое же это помещение…» – хотел подать мнение Сибирцев. Он тоже вынул свой складной фут и пошел по стене.
– Сколько, по-вашему? – спросил Колокольцов и с уверенным видом сложил свою сажень и спрятал в карман.
– Ведь нельзя же, господа, все чертежи так уложить, что ступить негде будет…
– Надо ступать не в сапогах, – сказал Путятин.
– Конечно, не в сапогах!
– Заведите себе японские туфли!
– Да и можно потесниться.
– И будем ступать осторожно, как ходят и у нас в чертежных, и на плазах, – подтвердил Колокольцов.
