– Ишь ты, кругом меня обложил! – восхищённо присвистнул Родогор. – Хороша задумка твоя! Но всё ж обмозговать мне её надобно. Получить можно много, а потерять ещё больше – голову!
– Думай, вождь, не тороплю. До утра. На восходе солнца я возвращаюсь в Новогород. Пока ледоход на реках не пошёл, мне кое с кем из вождей и князей, что живут с тобой по соседству, переговорить следует.
Родогор хлопнул себя ладонью по толстой ляжке и примирительно пробурчал:
– С девкой сам договаривайся, ежели сумеешь!
Княжич стремительно поднялся со скамьи и вышел из опочивальни.
Проходя по тёмному переходу, он почувствовал, что кто-то дёрнул его за плечо. От неожиданности Вадим отшатнулся в сторону, но чьи-то сильные руки обвились вокруг шеи, и он услыхал тихий шёпот:
– Милый мой! Любый! Как же долго тебя не было!
Мокрая от слёз щека Драга́ны прижалась к его щеке, а губы шептали что-то несвязное.
Лёгкий запах душистых трав исходил от волос девки, дурманя голову княжичу.
Сам того не замечая, он начал гладить дрожащие плечи, спину, покрывать поцелуями лицо, губы и, в свою очередь, шептать смешные ласковые слова. И только скрип открываемой в хоро́мы двери заставил их отшатнуться друг от друга.
– Иди за мной! – хриплым голосом произнесла Драга́на, обращаясь к Вадиму, и скорым шагом направилась дальше по переходу.
Прижимаясь к стене, мимо них незаметной тенью проскочили двое слуг с какими-то большими узлами в руках.
Девка дважды свернула куда-то вбок, распахнула тяжёлую дубовую дверь, пропуская княжича вперёд, и бесшумно закрыла её за собой.
Тихо звякнул массивный металлический запор, создавая ощущение безопасности.
– Я слыхала, о чём вы говорили с вождём, – быстро-быстро затараторила Драга́на. – Ежели захочешь взять меня в жёны, то на моё согласие рассчитывай! Буду тебя во всём слушаться и помогать! Ты не пожалеешь!
– Что ж, на том и порешим!
Сильные мужские руки одним рывком подняли девку в воздух и тут же бережно опустили на богато убранное ложе у дальней стены одрины.
Из головы Вадима напрочь вылетели мысли о княжеском престоле, Рюрике, Родогоре, собственной гордости и величии.
Теперь для него существовала только мягкая податливая плоть, готовая принять княжича таким, каким он был на самом деле.
…Вадим тяжело вздохнул, освобождаясь от сладостного плена воспоминаний, и снова посмотрел на князя Гостомысла.
Походило на то, что он, наконец-то, нашёл потерянную грамоту и пытался вспомнить, зачем же её искал.
Княжич не удержался от улыбки и, пытаясь привлечь к себе внимание государя, негромко кашлянул.
– А, племяш, ты ещё сидишь? – Гостомысл окинул его долгим взглядом. – Мы ж вроде как обо всём поговорили! Заходи завтра с утра. Ежели что-то новое за ночь узнаю, тебе непременно поведаю.
Вадим поднялся на ноги, едва сдерживая гнев. Нет, не верилось ему в слабоумие князя, знал, до чего же государь хитёр и изворотлив.
Громко хлопнув дверью, выразив этим всё своё неудовольствие, Вадим покинул одрину.
Он понимал, что им всем остаётся только ждать.
Но именно этого ему не хотелось.
