– Довольно об этом! – снова заговорил конунг. – Расскажите о здоровье князя Гостомысла, что говорят лекари, чем лечат?
– Лекарей нашего государя смотрело много, – вступил в разговор болярин Таислав. – Приглашали из разных стран, вот только помощи от них чуть. Да и как победить старость, никто не знает. А князь потихоньку угасает. Он сам это понимает и чувствует, потому велел за тобой гонцов послать. Боялся, что ты не успеешь.
– А я мог и не доплыть! – хохотнул великан, но тут же насупил брови. – Скажи, Таислав, а чьи люди были посланы охранять тех гонцов?
– За охрану гонцов тысяцкий Селислав отвечал. Он и людей подбирал.
– Почему ж они все оказались из отряда чёрных вешателей? – повернулся в сторону тысяцкого Рюрик. – У тебя что, других воинов нет? Иль ты не князю Гостомыслу уже служишь? Может, измену учинить вздумал? Заговор супротив меня устроил?
Капли пота текли по лбу и щекам высокого тучного седовласого мужчины, на которого был устремлён гневный взор конунга, а пальцы его скрещённых на груди рук мелко-мелко подрагивали.
Раздвигая плечами стоящих людей, в образовавшийся круг вошёл княжич Вадим и встал перед Селиславом напротив Рюрика. Ладно скроенный, с чистым лицом и горделиво приподнятой головой, он, казалось, пришёл на праздник. Свой праздник.
– Ты, князь, пока ещё здесь никто! – ухмыльнулся Вадим. – Командовать будешь у себя в Ладоге! Тут всё решает наш государь. Как скажет, так тому и быть!
Княжич окинул великана взглядом с ног до головы и презрительно сморщился:
– Конечно, не мешало бы в баньку сходить да одёжку на чистую сменить, но князь Гостомысл велел тебя сразу к нему вести. Не заставляй государя ждать! Все мелкие дела можно решить потом.
– Так оно и есть, князь Рюрик, – поднял вверх правую руку Изяслав. – На правах старших в нашем роду мы с Кужелом приглашаем тебя в хоро́мы.
Толпа расступилась, образуя длинный проход по всему пирсу до самого берега.
В сопровождении родичей великан медленно двинулся вперёд, краем глаза отмечая для себя, что позади, чуть отстав от свиты, идёт Флоси с секирой на плече, а рядом с ним незаметной тенью следует Трувор со своим неизменным луком в левой руке и пуком стрел с чёрным оперением в берестяном туле за спиной.
У распахнутых настежь городских ворот огромная толпа горожан встретила Рюрика радостными криками.
Великан видел вокруг себя улыбающиеся женские и детские лица, ловил любопытные оценивающие взгляды мужчин, и от этого на душе становилось светлее и теплее. Походило на то, что он пришёлся по нраву новогородцам. Конунг чувствовал, как люди незаметно старались прикоснуться к нему, словно к неведомому существу, приносящему удачу и счастье. Некоторые женщины подносили ему под руку ребятишек, чтобы викинг погладил их по голове.
Ступая по разбросанным на его пути цветам, Рюрик взошёл на знакомое крыльцо хоро́м, ведущее в покои князя Гостомысла.
За ним последовали Изяслав, Кужел, Рослав, Вадим, Трувор, Таислав, воевода Свентовид и оба тысяцких.
В просторной гридницкой слуги уже заканчивали накрывать на стол.
У изрядно проголодавшегося конунга от вида еды и ароматных запахов закружилась голова. Посмотрев на Синеуса, он чуть было не засмеялся. Белоозерский князь на ходу закрыл глаза и жадно втягивал ноздрями воздух. И только Трувор, окинув взглядом огромный стол, уставленный яствами, равнодушно отвернулся в сторону.
