Символическая жизнь. Тавистокские лекции - страница 6

^>15 Я ставлю вопрос иначе, от обратного, и говорю, что первым идет, безусловно, бессознательное и что сознание на самом деле обуславливается неосознанным состоянием. В раннем детстве мы все бессознательны; большинство главных функций инстинктивной природы тоже бессознательно, и сознание, в общем-то, выглядит плодом бессознательного. Оно требует значительных усилий. Человек устает от пребывания в сознательном состоянии. Он истощается сознанием. Сознание почти противоестественно. Когда наблюдаешь дикарей, то замечаешь, что при любом удобном поводе или даже без повода они впадают в дремоту и исчезают, так сказать, из яви. Они могут сидеть часами без дела; когда спрашиваешь: «Что вы делаете? О чем думаете?», то они обижаются, потому что «одни безумцы думают – держат мысли в своей голове. Мы не думаем». Если они вообще думают, то скорее животом или сердцем. Некоторые негритянские племена станут уверять, что мысли помещаются в желудке, ведь осознаются только те мысли, которые действительно беспокоят печень, почки, кишки или желудок. Иными словами, они осознают лишь эмоциональные мысли. Эмоции и аффекты всегда сопровождаются явными физиологическими иннервациями.

^>16 Индейцы пуэбло рассказывали мне, что все американцы сумасшедшие; разумеется, я, несколько удивившись, спросил – почему? «Потому что они говорят, будто думают головой. Здоровый человек не думает головой. Мы думаем сердцем». Это прямая перекличка с гомеровской эпохой, когда средоточием психической активности считалась диафрагма (phren = разум, душа). Это означало психическую локализацию иной природы. Наше понятие о сознании предполагает, что мысли располагаются в почтенном месте – в голове. Но индейцы пуэбло выводят сознание из насыщенности чувств. Абстрактная мысль для них не существует. Они поклоняются солнцу, и я немного поспорил с ними, повторив слова Августина Блаженного: «Господь не солнце, а Тот, Кто сотворил солнце»[16]. Они не смогли принять этот довод, поскольку оказались не в состоянии пойти дальше своих ощущений и чувств. Вот почему сознание и мысли для них сосредотачиваются в сердце. Мы же, в свою очередь, пренебрегаем психической активностью; мы думаем, будто сны и фантазии располагаются «внизу» («tief unten»), вот почему говорят о под-сознательном разуме, то есть о том, что располагается ниже сознания.

^>17 Эти своеобразные местонахождения играют немалую роль в так называемой первобытной психологии, которая ни в коей мере не является первобытной. Например, изучая тантрическую йогу или индусскую психологию, мы находим чрезвычайно тонко проработанную иерархию психических пластов, и сознание перемещается вверх, от области промежности до макушки. Эти центры, или чакры, можно отыскать не только в йогических текстах; сходные представления обнаруживаются в старинных немецких алхимических[17] книгах, явно не имеющих ничего общего с йогой.

^>18 Важным фактом сознания является то обстоятельство, что ничто не может быть осознано без «я», с которым сознание соотносится. Если что-либо не связано с «я», то оно не осознается. Поэтому сознание можно трактовать как отношение психических фактов к «я». Но что же такое «я»? Это совокупность данных, порождаемая прежде всего общей осведомленностью о своем теле, своем бытии, а также воспоминаниями: человек обладает некими представлениями о прошлом, длинной последовательностью воспоминаний. Вот две главные составляющие «я». Поэтому можно назвать «я» комплексом психических фактов. Этот комплекс сильно притягивает к себе, как магнит; он притягивает содержания бессознательного, темной области, нам неведомой; еще он притягивает впечатления извне, и те, вступая в связь с «я», осознаются. Если же связь не возникает, то осознания не происходит.