– Мы возьмем того ребенка, которого пошлет нам Господь.
Добрая улыбка вновь осветила лицо сестры Марии. Она поймала себя на мысли, что симпатизирует этой юной особе, рвущейся стать матерью.
– Как же вы собираетесь узнать волю Всевышнего? – кротко спросила она.
– Очень просто: какой ребенок потянется к нам первым, тот и наш.
Монахиня с пониманием кивнула и обратила свой взор на Генриха.
– Мистер Доферти, согласны вы со своей женой?
– Безусловно, – не раздумывая, ответил тот.
– Что ж, тогда я, увы, представляю, кого вам пошлет Господь, – загадочно опечалилась монахиня.
Супруги удивленно переглянулись, но задавать вопросов не стали.
Сестра Мария минут пять водила их длинными коридорами и наконец остановилась перед массивной дубовой дверью.
– Детей предупредили, они ждут гостей, – тяжело вздохнув, сказала она. – Простите, нервничаю. Никак не могу привыкнуть. Я призываю вас к сдержанности. Я всегда в таких случаях призываю к сдержанности, но не всем это удается, а дети потом страдают. Бедняжки неоднократно прошли через подобную процедуру и о многом догадываются. Помните, все они мечтают о родителях. Не подавайте им случайных надежд. Впрочем, я уверена в вашем благоразумии, – заключила монахиня и распахнула дверь.
Взору Сесиль открылась огромная комната, наполненная гулом детских голосов. Сесиль тут же умилилась и ахнула. Глаза Генриха растроганно заблестели. Сестра Мария тоже преобразилась. Улыбка ее стала лукавой, голос задорным.
– Дорогие мои, – громко воскликнула она, – я, как и обещала, привела к вам гостей! Что нужно сказать?
– Здравствуйте, – хором ответили малыши.
Они мгновенно побросали игрушки и испытующе уставились на Генриха и Сесиль. Супруги смешались, попав под обстрел пытливых детских глаз.
– Не волнуйтесь, – украдкой шепнула монахиня и вновь обратилась к детям: – А сейчас каждый подойдет к мистеру и миссис Доферти и представится так, как учила вас сестра Тереза. Не забыли? Мальчики приветствуют поклоном головы, девочки…
Сестра Мария не успела договорить, как что-то пенящееся кружевами, розовое и воздушное выскочило из детской толпы и с криком «мама, мамочка» бросилось на шею Сесиль. Та охнула, прижала маленькое худенькое тельце к себе и, прочувствованно взглянув на сестру Марию, сказала:
– Вот наш ребенок.
Но монахиня повела себя странно.
– Алиса, – строго сказала она, обращаясь к розово-воздушному существу. – Сейчас же отпусти миссис Доферти и вернись на место.
– Нет! Нет! – с плачем закричало существо и еще сильнее прижалось к Сесиль. – Мамочка! Моя мамочка! Моя! Только моя! Я ждала тебя!
Но сестра Мария была непреклонна.
– Алиса, приказываю вернуться на место, – еще строже потребовала она.
В ответ малышка так сильно сцепила руки на шее Сесиль, что та едва не задохнулась. Генрих Доферти растерялся. Он с изумлением смотрел на потонувшую в розовой пене кружев жену и на смущенно-сердитую монахиню, ничего не понимая. Когда же сестра Мария силой попыталась оторвать ребенка от Сесиль, а малышка завопила «мамочка, не отдавай меня», Доферти не выдержал и раздраженно воскликнул:
– Оставьте девочку в покое! Вы что, не слышали, что сказала моя жена: это наш ребенок.
Сестра Мария скорбно поджала губы, сложила руки на груди и тихо, почти шепотом произнесла:
– Была бы рада отдать вам Алису, но, боюсь, вы передумаете.
– Нет, нет, ни в коем случае! – целуя девочку в светлые пушистые волосы, воскликнула Сесиль. – Алиса наша, только наша, сам Господь пожелал того!
