И — в слёзы. А он холодел, скрежетал зубами, и спрашивал себя, почему… Почему, блять, она не позвонила ему?! Не рассказала?
« — Нельзя было. — шептала она горячо, поглаживая его по груди, — в армии ты был, глупости бы натворил. Не хотела я, Димыч, чтобы и ты сюда влип. Ну, вот… Меня по кругу пустили, старшаки сначала, их трое было, из десятого класса, а после одноклассники мои. Я не помню, как домой приплелась, болело всё, и… Обидно было, умереть хотелось. Молчи. Пожалуйста… Лизка тоже от них пострадала, мы вместе и сбежали. Позора я боялась. Никому ни слова о том, что тогда было, не ляпнула. Маме хотела позвонить, чтобы не волновалась, но… Страшно было. Скитались мы с Лизкой по чужим квартирам, она деньжата стащила батины. Я поначалу не догадывалась, куда она вечерами уходит, и деньги у нас стали крутиться.»
Долго о чем-то думала Катенька, а Дима, оглушенный признаниями, сверлил тяжелым взглядом потолок, и курил одну за другой сигареты.
« — Ну, а потом она мне прямо заявила, мол, я тоже должна свою лепту вносить, не ей же одной меня кормить — одевать. Домой я бы не осмелилась вернуться, стыдно было перед вами. Я отказалась, рассорились мы смертельно. Я из подъезда выскочила, ревела, а потом долго сидела на лавчонке, смелости набиралась маме позвонить. Вышла на дорогу, попутку поймать, и… С Игорем познакомилась. Влюбилась я, понимаешь, Димыч? Влюбилась до беспамятства. Он взрослый такой, сын промышленника, квартиру мне снял, подарки привозил. Я же старше своих лет выгляжу, соврала ему, что мне семнадцать. А он… Он надо мной посмеялся, не первым ведь он моим был. На видео снял, как мы трахались, как в рот мне давал… И дружкам показал, хвастался, что любую дуру в койку уложит, заставит делать, что захочет. В общем, видео это поганое в интернет слили, лица Игоря не видно, а мое — да. Я утопиться хотела, Марина спасла. Привезла в бордель, разъяснила, что к чему, мозги вправила. Вот так я и… — и совсем чуть слышно, — начала спать с мужиками.»
Спустя пару недель Бес отыскал дебильных дружков — мажоров этого Игоря. Всех грохнул разом, купил у знакомого гопника пушку самопальную, отомстил за сестру. И всё бы было шито — крыто, да мужик тот спалился на торговле оружием, и его сдал. Не успел только зачинщика завалить, папаша его увез из Москвы, когда жареным запахло. Зону Бес топтал восемь с лишним лет, по амнистии откинулся, но жизнь была сломана. В тюрьме с нужными людьми сошелся, те на волю команду дали, помогли Димке «человеком» стать.
Вот так он и превратился в Беса, погремуху на зоне прилепили за буйно-веселый нрав, да за то, что играючи мог кому угодно череп проломить за пакости…
***
Закон подлости сработал исправно и в этот раз. Когда Бес оттесняет меня под душ, раздается звонок в дверь. Кого могло принести под утро, я догадываюсь, не знаю, благодарить ли Наташку за спасение, или всыпать за вторжение.
Теплые струи воды обрушиваются на нас сверху, Дима нагло целует меня в грудь под пронзительное треньканье. Отфыркиваясь, я выталкиваю его из-за ширмы, и швыряю в него скомканной одеждой.
— Кого-то ждёшь? — упирает он руку в стену, преградив мне путь к моим шмоткам.
— Это подруга. — говорю с уверенностью, ловя его недоверчивый взгляд.
— У нее чё, прикол такой, заявляться к тебе в гости с первыми петухами?
— У нее, кроме меня, нет никого, к кому она может прийти с проблемами. — отрезаю, пытаясь проскользнуть у него под рукой.
