— Да я б чё-нить покрепче выпил. — он протискивается мимо меня, снимает куртку, и бросает на кушетку.
Пистолет небрежно кладет сверху, и я чувствую холодок внутри. А чего теперь паниковать-то, знала ведь, с кем связалась. Запираю замки, и вслед за гостем иду в кухню.
— Ой, я сейчас. — спохватываюсь, что нужно переодеться, и попробовать отстирать топ. — мне в ванную ненадолго.
Бес преграждает мне путь, оттесняет в коридор, и, взяв за запястья, привлекает к себе. У меня обрывается сердце, знаю же, что скажет. Сама напросилась, правильно.
— Пойдём, поплещемся вдвоем.
***
На её мордашке сомнение, тень страха и неуверенности. Проверка, детка, просто проверка. Недостатка в сексе у Беса не было, и прямо сейчас он в нём не нуждается. В отличие от друзей, напропалую кого попало в постель не тащит, проститутки ему безразличны, он предпочитает знакомиться с женщинами, которые не прочь провести ночь в приятной компании. Обычно этим дамам за тридцать, а то и больше, разделение на касты здесь Дима не делает. Его случайными партнершами в сексе были вдовы, замужние искательницы перчинки, или просто одинокие, уставшие от однообразия, особы…
— Чё, испугалась? Не кусаюсь я. Давай по-взрослому, или ты соврала про возраст? — понимающе спрашивает он, мягко втолкнув девчонку в тесное пространство между ванной и душевой кабинкой.
— Мне девятнадцать. — агрессивно вдруг выпаливает она, ударив его по рукам. — я хочу тебе вопрос задать, ответишь откровенно?
Сдвинув в сторону развешанное женское белье на веревке, Бес кивает, его ладони очерчивают её изгибы, от талии до бедер, он ловко расправляется с молнией на юбке. Настя ему не помогает, но и не протестует. Дима в обалдении присвистывает, скользя пальцами по стройным ногам, упирает руку в холодный кафель, целует девушку в шею.
— Ну, чё там у тебя за любопытство? — шепотом побуждает её говорить, и почти невесомо оглаживает груди, вверх и вниз, вытаскивает их из чашечек белья, и чуть придавливает поверх топа вызывающе выпирающие соски.
Настя прижимается к стене, ловит его взгляд.
— О тебе правду болтают? Ты любишь несовершеннолетних?
Его запал медленно тает, внутри вновь зреет что-то жгучее, давит на сердце. Знала бы ты, девочка, какую хуйню он пережил в молодости… Срать ему на сплетни, это всё выебоны недалекого ума тупых шалав. Перекрестный огонь глаз длится долго, девчонка сдается первой. Закусывает губу, в пол смотрит, личико бледнеет.
— Слушай сюда. — сквозь зубы цедит Бес, наклонившись к ней так близко, что почти прикасаются лбами. — слушай и мотай на ус, детка. Всё, что за пределами нашей сделки, не твои напряги. Усекла, нет? Держи язык за зубами, целее будешь. Начнешь совать нос не в свое дело, тебя вынесут вперед ногами. О родителях подумай. Пожалей их. Поверь, уж я-то знаю, чё это такое — хоронить своего ребенка.
— Я просто хочу услышать. Да или нет?
Упрямая, бля. Это хорошо. Характер надо закалять, а в том дерьме, куда он её толкает, без него никуда. Иначе раздавят, как букашку, много таких было, невинных, глупеньких. Настя стоит, растопырив пальчики по плитам, и Бес усмехается.
— А если да, то чё? Мусорам на меня стучать побежишь? Помни, детка, дядьки в погонах тоже люди. Жрать хотят, бабам своим цацки дарить по праздникам, по морям ездить. Я тебе не угрожаю, нет. Это реальная жизнь. Сегодня мы живы, завтра — жмурики. Еще не остыла, хочешь правду узнать?
