И ведь они ей завидовали. Алька – счастливая. Словно припечаталось к ней определение, да так и осталось с ней навсегда.
3. Глава 3
ЗАДОЛГО ДО ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ...
Лялькин позор
или
Счастливая
Нина Александровна попросила открыть форточку, и Лялька (она же Аэлита), сидевшая у окна, легко вспорхнула на подоконник, потянулась к защелке. Класс взорвался хохотом. Девчушка, ничего не понимая, села и склонилась над тетрадкой.
Сидевшая рядом Юля толкнула ее локтем и прошептала, давясь от смеха:
- У тебя трусики грязные! – и затряслась в беззвучном смехе.
Горячая волна стыда и возмущения захлестнула сознание девочки. Слезы, непонятно откуда взявшиеся, переполнили глаза-блюдца:
- Не может быть!.. Я утром одела все чистое.
Юлька в ответ только пожала сочувственно плечиками. А глаза ее продолжали смеяться.
Класс постепенно затих, забыл случившееся. Только у Ляли бешено колотилось сердечко. Она никак не могла дождаться переменки. А звонка, как назло, все не было.
При первых же его звуках девчушка с горящими щеками пулей выскочила из класса, а за ней, все еще давясь от смеха, неслась подружка.
В туалете они замерли, тупо разглядывая пятно на трусишках. Побледневшие вмиг девчонки, молча уставились друг на друга.
- Что это? – прервала молчание Юлька.
- Не знаю… Я нигде не поранилась… - прерывистым шепотом пролепетала вторая.
Юльке уже было не до смеха. Она пыталась утешить подружку:
- Может ты не заметила, может прыщик какой-то расцарапала…
Они внимательно рассматривали бельишко. Но причину странного пятна понять не могли.
Притихшие и обескураженные, девочки вернулись в класс. Мальчишки, уже позабывшие о случившемся на уроке, затеяли драку, и им было не до насмешек. Дело в том, что разнимать драчунов явился сам директор. Это и спасло Ляльку от позора.
Класс все забыл. А она ничего не слышала на уроке. Одна мысль не выходила из ее разгоряченного сознания: что бы это могло быть? Да уши горели – теперь все будут болтать об этом…
Домой не шла. Летела. Обрадовалась, что дома никого не было. Переоделась и успокоилась.
А назавтра было воскресенье. Она любила в такие дни поваляться в постели, понежиться. На кровати напротив тихо посапывала средняя сестра, Соня. Она на четыре года была старше Ляли.
Родители ушли за покупками. Лялька сладко потянулась, нехотя встала и поплелась в туалет. И там ее опять обдало кипятком от ужаса – странное пятно достаточно большого размера растекалось по трусишкам. Бедняжка вспотела от страха и побежала будить сестру:
- Сонь, Сонь, послушай, - и она стала быстро, бессвязно шептать сестре на ухо, обливаясь слезами. Но Сонька только рассмеялась и надменно произнесла:
- Ну и что? Это у тебя бяки.
- Какие еще бяки?!
- Ну месячные так называют, – и медленно, как бы издеваясь, протянула - мен-стру-а-ция. Поняла, малая?
- А что это такое?
- Что, что. Теперь каждый месяц так будет.
Лялька взорвалась слезами.
-И не реви, - сестра подробно и с важностью провела инструктаж. И даже подарила малой несколько прокладок.
- А маме сказать?
- Как хочешь. Я не говорила. Правда приходится выпрашивать каждый раз денежки на эту хрень, - небрежно кивнула в сторону прокладок.
На этом серьезный разговор сестер закончился.
Ляля целый день ходила задумчивая и не могла определиться, как относиться к странным изменениям. С одной стороны, это, конечно, ужасно. Каждый месяц и целых четыре дня! С другой стороны, Соня сказала, что теперь она, Лялька, стала девушкой. Это звучало гордо и успокаивало. Даже дискомфортное состояние уже не расстраивало ее. Только тяжело было вспоминать о происшествии в классе.
