– Промазали, – с досадой произнёс он, когда они с Игорем снова шли по улице. – А камер тут нигде нет?
– В лесополосе точно нет, – ответил Игорь. – На новых домах есть. На старых – нет. Ну, понятное дело, за любую возможность будем браться.
Алексей глянул на Игоря.
– Что-то энтузиазма не наблюдаю по поводу камер, – заметил он.
– От этих камер одно название, – отозвался Игорь. – Знаешь, Лёх, что-то мне подсказывает, это не просто маньяк. Слишком много следов, но все они чистые. И символика слишком продумана. Такое чувство, что он понимает, что делает.
– Маньяки не понимают? – Алексей вскинул бровь.
– Маньяки – больные на голову люди. Обычно они понимают, что с ними что-то не то, – ответил Игорь. – Рита говорила, что некоторые даже сами за помощью обращались. Потому они оставляют характерный почерк. Можно сказать, на подсознании они хотят, чтобы их вычислили.
– А тут тебе не почерк? – Алексей кивнул в сторону лесополосы, пока они оба шли к 18 дому, чтобы посмотреть на записи с камер наблюдения, выходивших на проезжую часть.
– Почерк, – согласился Игорь. – Но какой-то слишком продуманный. Человек покупает черенок, красит алкидной краской. А она не пять минут сохнет. Затем ждёт, оглушает жертву, а после перерезает ей горло и ещё и цифру пишет. Соответственно, он должен был приехать на место преступления не только с черенком и ножом, но и маркером.
– И с запиской, – поддержал Алексей.
– Да, – кивнул Игорь. – С запиской, распечатанной на принтере. Алкоголик этого делать не будет. Маньяк тоже.
– Значит, убийство было чётко спланированным, – согласился Алексей.
– Да, а жертва могла быть случайной.
– Почему так думаешь? – спросил Алексей.
– Пока только предполагаю, – ответил Игорь. – Но мне кажется, здесь суть в послании или ритуале, а не в личности жертвы.
– Убийство ради убийства? – заметил Алексей.
– Либо запугивания, – кивнул Игорь. – Что-то с сектами связанное.
– Твою ж… – протянул Алексей. – То оборотни, то фанатики… – Алексей осёкся, спрятав в карман некогда укушенную руку. – Значит, он будет всё намного тщательнее планировать, чем обычный маньяк.
– Вероятно, да, – ответил Игорь. – И впереди ещё не менее пяти жертв.
Майор Меркулов помотал головой, переведя взгляд на пекарню, из которой доносился аромат свежеиспечённых сахарных булочек.
– На кой я не пошёл в кондитеры, – произнёс он.
Большая часть дня подполковника Кошкина и майора Меркулова, за исключением краткого перерыва на обед в квартире Игоря, ушла на поквартирный обход и проверку записей с видеокамер, однако ни к каким результатам это не привело. В момент убийства, произошедшего в половине шестого утра, на улицу почти никто из жителей новых домов не выходил. За всю ночь только в двух домах три человека спускались покурить, один выводил собаку, но далеко от дома также не отходил, да несколько подростков зашли с улицы, видимо, возвращаясь под утро домой. При этом ни черенков, ни резиновых сапог, ни у кого не было.
– Либо в доме без камер, либо приехал, – заметил Игорь.
– Блин, – плюнул Алексей. – Неужели никто ничего не видел?
– Ну, не все просыпаются в половине шестого, – заметил Игорь. – Во-вторых, много ты знаешь о своих соседях?
– Я-то нет, – Алексей хитро глянул на Игоря. – А ты-то должен.
– Не, ну, – Игорь усмехнулся. – Положим, я знаю о соседях всё, но не знаю никого лично. Сейчас не советское время. Сейчас можно всю жизнь прожить на одной площадке с одними и теми же людьми и даже имён их не знать.
