– Рина, а тебе не страшно тут, пока родителей нет?
– Вы шутите? Кого мне бояться? Людей здесь не бывает, а волков мы давно приручили, они к нам только зимой приходят, когда с охотой сложности.
– Ну а если родители задержатся?
– И что? Станция способна год меня кормить. А может, и дольше.
– А какая связь у тебя с родителями?
– Спутниковая. Но она ненадежная. Сейчас, например, ее нет. Еще старые рации, они работают в пределах видимости. То есть, когда родители до края плато доберутся, тогда я их услышу.
– Ты не волнуешься за них?
– Нет.
Ненадежная спутниковая связь – это было что-то из ряда вон в понимании Кима. Как и непостижимое спокойствие девочки-калеки, которая находилась одна в диких горах.
– Знаешь, подожду-ка я твоих родителей.
– А как же ваша работа?
– Этот заказ был последним на сегодня. К тому же компания выделяет дополнительное время на доставку в труднодоступных районах.
– Только не надо оставаться со мной из жалости.
– Это не жалость, а человеческое отношение. Да и если честно, – он подмигнул, – тут у тебя очень интересно.
Рина недоверчиво улыбнулась.
– Здорово! Чем мы с вами займемся?
– Ну а во что ты любишь играть?
– Играть? Я не маленькая.
– Хорошо, чем ты любишь заниматься, когда есть свободное время?
– У меня его нет. Я все время готовлюсь.
– К чему?
– К становлению Вселичности.
– Это что еще такое?
– Я же вам говорила. Это следующий этап в развитии человечества. После вас, модлов. Проект мамы. Сознание, способное управлять материальным пространством без помощи тела.
– И когда ты будешь готова?
– Я уже готова. Но мне нужна ваша помощь.
– Именно моя? А как же мама?
– Она не поможет. Идите за мной.
Рина сорвала апельсин и вышла из оранжереи. Киму ничего не оставалось, как последовать за ней. Интуитивно ему идея не нравилась, но целеустремленность искалеченной девочки вызывала желание помочь. Шли они долго, закручивая вместе с коридором тугую спираль. Наконец Рина остановилась перед последней дверью в самом сердце станции.
– Вот. Мамина лаборатория. Обычно мне сюда нельзя. Но сейчас особый случай.
Не успел Ким ответить, как она содрала пломбу с красного рычага и повернула его. Огонек в окошке сканера судорожно моргнул и погас.
– Теперь вы, я не достану. Верхний рычаг на себя, боковые в стороны. Открывайте.
– Нет, погоди, это проникновение в отсутствие владельца.
– Я владелец, и я вам разрешаю.
– Я не буду этого делать. Давай дождемся твоих родителей.
Рина посмотрела ему в глаза и прошептала:
– Ким, вы еще не поняли? Они не приедут. Там, – она кивнула на дверь, – важные лекарства. Подошло время очередной инъекции. И только вы можете меня спасти. Пожалуйста, открывайте. Я потом все объясню.
Ким замер на середине вдоха и некоторое время смотрел почему-то не на Рину, а на безжизненный сканер. Потом, как в тумане, взялся за белый металл и потянул рычаг на себя.
Герметичная дверь выпустила в коридор прохладный воздух с запахом ментола. Ким остановился на пороге. Он с детства испытывал бескрайнее почтение ко всякого рода лабораториям, а эта была самой необычной из всех, виденных им прежде. В небольшом помещении с трудом разместилось два стола, холодильник, шкаф, вытяжка, сейф и медицинская автоматизированная кушетка. И все было нежно-голубого цвета, с серебром, будто не рабочее место, а комната в отеле высшего класса. Глухую аэрогелевую стену закрывала фальшь-штора, и создавалась иллюзия огромного окна. Рина протиснулась между Кимом и дверным косяком.
