Синие звезды - страница 3

Не было ничего необычного в этом появившемся на свет ребенке, кроме одной особенности, которая, впрочем, не так уж редко встречается у людей. Он очень любил злорадствовать: ушибся друг, заболел сосед, потерял кто-нибудь золото, все это доставляло удовольствие маленькому Луцию.

«Это кто же так делает, гаденыш ты этакий! – ругала его мать. – Друг упал, а ты вместо того, чтобы помочь, давай смеяться. Кто же после этого с тобой водиться будет?» – и мальчик виновато кивал головой, сам не понимая, почему в такие моменты его наполняет какая-то черная радость, не понятная другим.

Позже, когда Луций подрос, он научился совладать со своими эмоциями, высказывать с натянутой на лицо грустной маской слова соболезнования, чувствуя, как при этом радуется его нутро.

Пришел день, когда он стал хозяином огромного состояния, доставшегося ему по наследству.

Вскоре Луций обзавелся семьей, у него появился сын, названный им Гаем Корнелием Нованом. Отец не чаял в сыне души, проводя все свободное время, занимаясь им. И, возможно, эта семейная идиллия продолжалась бы и дальше, а Луций, скорее всего, прожил бы счастливую, богатую, но не такую долгую жизнь, если бы не произошедшие события.

Род Нованов вел многовековую конкуренцию, которая часто бывает между людьми, занятыми одним и тем же ремеслом, с купеческим родом Маглингеров.

В одну из ночей Луций был арестован по ложному доносу, состряпанному враждующим с ним родом, и сослан на каторгу в Аквоморовый город, а всем его состоянием завладели Маглингеры, безжалостно выгнав его семью на улицу.

Прибыв на место, Луций сходил с ума по покинутой им семье, молясь всем богам, в которых верил и не верил, чтобы они помогли ему.

И вот однажды, нагружая тележку синим веществом, он заметил, как в этой желеобразной массе что-то заблестело, словно звездочка, упавшая с неба.

Удивленный каторжник вытащил находку. Это был небольшой продолговатый, согнутый полумесяцем предмет, светящийся нежно-голубым светом. Позже, когда Энноса уже не существовало, в Вистфальской мифологии подобные находки были названы Слезами Акилина.

Слеза Акилина, оказавшись на ладони, слегка зашипела, начав впитываться в его руку, как бывает тают снежинки, попадая на теплую кожу человека.

Как и всех заключенных, находящихся здесь, Луция постоянно мучили неясные видения и неуловимые страхи, напоминающие бред, бывающий при температуре, когда человек понимает абсурдность приходящих ему мыслей, но не может ничего с ними поделать. Видения изматывали, не исчезая ни на мгновение даже во время сна, постепенно сводя с ума.

И в тот момент, когда лежащая на руке находка закончила впитываться, сознание Луция стало ясным, преследующие каторжника нудные видения исчезли, а вместо них появилось что-то новое, что-то незнакомое ему.

Поддавшись внутреннему зову, Луций сдернул защищающую дыхание плотную кожаную маску, начал дышать полной грудью, вдыхать синий дым. Но, несмотря на это, видения и голоса не вернулись, а вместо этого произошло кое-что другое.

Он как будто остался стоять на месте, но его разум отделился от тела и понесся куда-то вдаль. Луций увидел себя, застывшего рядом с желеобразной кучей аквомора. Все происходящее напоминало сон, которым можно управлять, словно откуда-то сверху видеть то, что происходит на земле.

В нескольких сотнях шагов от него в соседней шахте он увидел, как несколько надсмотрщиков издеваются над заключенным, всем сердцем проклинающим их. Луций почувствовал, как ненависть, злость и страх отделяются от того заключенного и начинают впитываться в него, наполняя Луция силой, словно приятным теплом, растекаясь по телу.