Синие звезды - страница 4

С каждым последующим днем с ним происходило все больше изменений, превращающих его в лионджу.

В детстве, читая сказки про оборотней и вампиров, Луций знал, что эти темные сущности боятся света и потому днем прячутся в подземельях, куда не проникают яркие солнечные лучи.

С ним же произошло нечто другое: он стал бояться воды.

Будь то чистая вода или чай, коричневый бульон супа или любая другая жидкость, она вызывала у него дикое чувство ужаса и отвращения, которое он не мог себе объяснить. При этом пить ему хотелось, Луций чувствовал, как пылает пересохший рот, но не мог пересилить свой страх, чтобы выпить хотя бы один глоточек, чувствуя себя странником, заблудившимся в знойной пустыне, который вдалеке видит воду, но, лишенный сил, не может до нее дотянуться.

Так продолжалось несколько недель, изводящая его жажда не отпускала, пока, наконец, сообразительный ум Луция не придумал, как ее утолить.

Он спрятал несколько желеобразных шариков аквомора себе в одежду, и когда стражник принес ему скудный обед, каторжник, не глядя, кинул эти шарики в чай, тут же превратившийся в непонятную массу, похожую на кисель.

Но страха к этой массе не было, наоборот, она притягивала, и Луций, выпив этот кислый пузырящийся напиток, почувствовал приятное тепло, а мучавшая его жажда исчезла.

Еще одной метаморфозой, случившейся с Луцием, было то, что он совершенно перестал чувствовать телесную боль. Много раз надсмотрщик, являясь в плохом расположении духа, избивал его плетью, которая ранее невыносимо жгла, оставляя на спине огромные кровавые раны. Теперь же не было ничего: ни боли, ни ран. Словно образуясь, они тут же затягивались совершенно непостижимым образом.

Иногда, видя свое отражение в висящих в коридоре зеркалах, каторжник замечал, что его глаза поменяли цвет. Будучи раньше карими, они стали ярко-синими, словно капельки аквомора, вставленные в глазницы, и когда он того желал, в них загорался какой-то холодный огонь, и Луцию казалось, что из зеркала смотрит не он, а потусторонний демон, поселившийся внутри его плоти.

С течением времени Луций все больше и больше учился управлять данной ему свыше способностью, когда однажды его разум отправился в место, которое он каждый день видел во снах, – в его родной город Нойзи.

Перед ним предстал небольшой застеленный синей дымкой городок. Он увидел сына, который, как и тысячи беспризорников, скитался по улицам в поисках пропитания, выпрашивая милостыню или перебиваясь случайными заработками. Жену найти не удалось. Вместо нее сознание показало небольшой холмик, поросший чахлой травой. Луций понял, что она умерла.

На него нахлынула невыносимая ярость на Маклингеров. Спустя несколько минут он увидел главу их рода – Антони Фленгера Маклингера. Толстый, неуклюжий старик сидел в своем доме, в пиршественном зале, уплетая стоящие на столе блюда, и что-то с величественным видом хозяина рассказывал сидящим вокруг него гостям.

– Ну, ты у меня, толстая морда, ответишь! Подавишься куском боров! —зло подумал Луций, возвращаясь разумом обратно в Аквоморий.

Все последующие дни он не находил себе места, наблюдая за сыном, обдумывая план побега, мечтая о скорейшем воссоединением.

– Шаг назад, руки за голову! – раздался такой знакомый любому каторжнику клич.

Луций поднял на патрульного свои зловещие глаза.

– Ты снимешь с меня цепь, – холодно произнес он.

– С чего бы это? – захохотал стражник, но, встретившись взглядом с лионджей, ему стало не до смеха.