Читать онлайн Роман Романов - Синие звезды

© Роман Романов, 2025

ISBN 978-5-0065-6226-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В замерзших столетия назад ледниках, куда проникая, лучи негреющего зимнего солнца растворяются в заснеженных кручах векового ледяного покрова, между тремя засыпанными искрящимся снегом холмами расположился огромный город, столица некогда великого Энноса, столетия спустя прозванного на юге Замерзшей империей.

Медленно кружась в морозном воздухе, блестя в солнечных лучах холодным огнем, словно искорки от горящего на высоком голубом небе костра, опускаются снежинки на пустынные улицы давно заброшенного города.

Ледяной ветер, свистя, распахивает скрипучие ставни, гуляет по пустым покинутым людьми комнатам заваленных снегом домов.

Среди этих ледяных развалин, прорезая центр города, тянется единственная сохранившаяся дорога, ведущая к возвышающемуся над городом дворцу, словно пропустившему время настигших страну несчастий, перенёсшемуся сюда с тех времен, когда процветал Эннос.

Перед дворцом во всем своем величии стоят, устремив гордые взгляды вдаль, застывшие в веках статуи императоров Энноса. За долгие годы сделанные из нерушимого синего аквомора они лишь слегка покрылись настывшей на них ледяной коркой, сделавшей эти изваяния еще более сказочно прекрасными.

Впереди них, блестя невероятным синим светом, удачно вписавшись в окружающий ее снежный фон, разместилась статуя первого императора Энноса – Августа Энокентия Тербского.

Его широко открытые глаза, расположенные под массивным лбом, печально смотрят на заснеженный пустой город, как будто грустно вопрошая у потомков:

«Что случилось с основанной мной великой империей?»

Правая рука императора опущена на загривок огромного льва, стоящего на задних лапах, с беспрекословной преданностью смотрящего в глаза своему повелителю, готового по приказу хозяина мгновенно кинуться на любого врага империи, защищая покой ее правителя.

Вход во дворец закрывает массивная дверь из такого же синего аквомора, нисколько не поблекшего за прошедшие столетия.

За ней, в центре величественного зала на золотом троне, уставившись в одну точку ослепительно синими, словно ночное небо, глазами, сидит ссохшийся от прожитых веков старик. Его давно выцветшие седые волосы клоками спадают со сморщенной, как у мумии, головы, видевшей за столетия столько, сколько не дано увидеть ни одному смертному.

Слышится легкий монотонный треск каминов, согревающих этот островок жизни среди замерзшего ледяного царства.

Старик смотрит вдаль, которая, несмотря на отделяющие ее десятки тысяч километров, ярко вырисовывается в его сознании, как будто весь мир лежит перед ним.

Вот серебристые корабли острова Ройзс с идеально гладкими, словно зеркала, блестящими на солнце корпусами стремительно разрезают водную гладь Лазурного моря.

Чуть подальше на покрытых зеленью холмах, раскинувшихся за Чертой Якова II, шагают, отбивая ритм, солдаты Аутсмении, над которыми, паря в воздухе, летят прирученные человеком диковинные птицы-танзаны. Они медленно приближаются к пограничным укреплениям, защищающим границу двух враждующих столетиями государств, готовясь дать кровавую развязку, навсегда закончить эту войну, выйдя из нее победителями.

Старик отводит взгляд. Все, чтобы ни происходило в мире, способны видеть лИонджи, но не это интересует их, им требуется кое-что другое.

Лионджа вновь устремляет вдаль свои сапфировые глаза, ища по земле то, что ему нужно, как голодный волк рыскает в поисках своей жертвы.

Найти не составляет труда:

Пропахшее запахом тухлой воды небольшое рыбацкое поселение на побережье Лазурного моря. В одной из бедных лачуг, сделанной из гнилых досок, укрывшись за несколькими сваленными в углу матрасами, навзрыд плачет девочка, растирая грязными ручонками покрасневшие от слез глаза.

Ее отец, встав, словно артист в театре, в который раз устраивает пьяную драму, изрыгая на домочадцев ругательства:

– Паскудина, гулящая тварь! Ты виновата во всех моих несчастьях, и тот обуз, что ты мне нагуляла! Если бы не ты, я бы выбился в люди! Ты довольна?!

Продолжает с пеной у рта кричать он, со всей силы тряся вырывающуюся из его цепких рук жену.

Девочка плачет от бессилия, в этот момент ненавидя отца и весь мир, позволяющий издеваться над ними. Ее охватывает жуткая паника, парализующая все ее существо, страх и невыносимое отчаяние.

«Злость, ненависть, страх, отчаяние», —лионджа впитывает их, чувствуя, как они приятным теплом заполняют ссохшееся тело, согревая старые мускулы.

Он внимательнее приглядывается к отцу, у которого за пьяным бредом скрывается невероятная злость и тоска от не свершившихся надежд, не сбывшихся мечтаний, разрушивших его жизнь.

Что для энергетического вампира может быть приятнее страха ребенка и отчаяния не прожитой жизни?

Лионджа блаженно улыбается, выискивая холодным синим взглядом новую жертву.

Окутанная аквоморовой дымкой Лиция. У ничем непримечательного серого здания суда на корточках сидит человек с остекленевшим от горя взглядом. Тысячи людей проносятся мимо него, и, несмотря на это, он чувствует себя совершенно одиноким, понимая, что в этом мире у него не осталось ни единой родственной души. Его жена погибла несколько дней назад по вине молодого нахального аристократа, не понесшего за это никакого наказания.

Жгучее чувство несправедливости, когда люди, поклявшиеся бороться с преступностью, лгут самым вероломным образом, с язвительной ухмылкой доказывают правоту богатого негодяя, выставляя пострадавшего дураком, насквозь, словно раскалённое железо, пронизывает его изнутри, смешиваясь с бесконечным отчаянием от потери родного человека.

Лионджа самодовольно улыбается, потирая ссохшиеся руки.

Что может быть приятнее чувств человека, насквозь уничтоженного отчаянием и несправедливостью, разуверившегося в чем-либо, потерявшего всякий смысл жить?

Приятное тепло от страданий других людей продолжает наполнять его старое тело. Старик отхлебывает из золотого кубка, наполненного синим пузырящимся аквомором, имеющим противный кислый запах. Для любого другого человека это был бы чистейший яд, но не для энергетического вампира, его он подпитывает изнутри. Проглотив неприятную жидкость, старик снова уходит в мир своего сознания.

Пыльный степной городок, где сквозной ветер, поднимая в воздух песок, вихрем гонит его по разбитым купеческими караванами дорогам.

За высокими закрытыми ставнями окнами в одном из богатых купеческих домов слышатся тяжелые вздохи и стоны лежащего на белоснежных подушках ребенка. Вокруг него, негромко перешептываясь, с задумчивыми лицами стоят несколько десятков лучших лекарей, так и не сумевших определить убивающее мальчика заболевание. Отец ребенка, богатый купец, облаченный в толстую суконную рубаху, вяло переговаривается с ними, прижимая к себе рыдающую супругу, понимая, что все золото, хранящееся в сундуках дома, просто бесполезный блестящий мусор, не способный спасти жизнь его сыну.

Лионджа резко вздрагивает, словно получив обухом по голове. Увиденное навевает горькие воспоминания, напоминая события, когда-то произошедшие с ним самим, когда он еще звался Луцием Корнелием Нованом.

Спустя столетия его историю прочитает какой-нибудь премудрый летописец, сидящий в окружении старинных книг в одном из огромных залов Свободной академии наук острова Ройзс и, ознакомившись с ней, посчитает ее сказкой древности, глупым мифом, придуманным когда-то в силу невежества людей. И он оставит лишь историю Энноской империи, отбросив из нее все лишнее и непонятное.

Три тысячи лет назад на самом северном побережье Лазурного моря народ, называющий себя «эннос», что в переводе с их языка означает «счастливые», основал одну из величайших империй, когда другие племена еще одетые в звериные шкуры, бегали по бескрайним лесам, загоняя дичь.

Эннос расширялся, приобретая все новые и новые территории, когда однажды далеко на севере, где заканчивают течение прозрачные воды великой реки Лифенес, называемой на юге Кристальной, небольшой группой первооткрывателей было обнаружено необычное явление: они заметили выходящий из-под земли голубой дым, ковром устилающий скрытую под ним землю.

Исследователей манил этот дым, словно захватывая в свой плен, заставляя дальше и дальше двигаться по покрытой им территории.

Непонятные голоса начали звенеть в их ушах, кисловатый дым впитывался, порабощая разум людей, пока они один за другим не кинулись на землю и, словно дикие звери, не начали, рыча, от неясного, но неумолимого желания рыть землю.

Земля оказалась мягкой, словно кто-то разрыхлил ее мотыгой буквально несколько часов назад, а под ней стали попадаться густые, словно смола, блестящие синие капельки неизвестного ранее вещества, находя которые, люди, рыча от нетерпения, запихивали себе в рот.

На руках, дотронувшихся до аквомора (так позже была названа эта находка), появлялись огромные кровоточащие, покрытые рубцами синие ожоги. А попадая в рот, эти ядовитые капли вызывали невыносимую жгучую боль, но сила неизвестного вещества оказалась сильнее людей. Так и не сумев преодолеть волю нашептывающих в голове голосов, заживо сгорев изнутри, погибли первооткрыватели.

Проживающие здесь оленеводы называли это место раздольем неупокоенных душ, сосредоточением злых демонов и духов, завлекающих к себе, чтобы убить добрых людей.

Последующие экспедиции также не имели успеха: либо не решались ступить на проклятую землю, либо больше никогда не возвращались с места, покрытого синим дымом.

Так и не поняв, что это, от опасной находки отстали, и вскоре она стала не более чем одной из страшных легенд, которыми темными ночами, когда за закрытыми ставнями, надрываясь, воет пронизывающий ветер, родители пугают непослушных детей.

Два века спустя великий ученый Прокопий Аганван Керанский, изучающий свойства и происхождение газов, заинтересовался старой легендой о клубящемся на севере синем дыме, сводящем с ума и убивающем людей.

Соорудив защищающий дыхание костюм, он отправился туда, несмотря на тщетные попытки знакомых отговорить его.

«Это неизвестное явление, действительно, сводит с ума», – сделал в своем дневнике заметку Прокопий. – «Даже несмотря на все предосторожности, которые были мной приняты, дым как будто проникает внутрь, вызывая в сознании неясные, словно отблески чьих-то воспоминаний, голоса и видения, правда неспособные проникнуть дальше, чтобы завладеть моим сознанием. Пробыв здесь пару недель, действительно, начнешь верить в демонов и злых духов, выдуманных в силу своего невежества дикими племенами и народами».

Устав от постоянных видений и кошмаров, ученый решил захватить пару ящиков с аквомором, чтобы продолжить его изучение в столице.

Прокопий был очень удивлен, когда по прибытии обнаружил, что тягучие сгустки синего вещества превратились в твердые блестящие камушки, больше не обжигающие кожу.

Неизвестно почему, но в голову ученого пришла идея растопить аквомор и изготовить что-нибудь из получившейся массы.

Созданные из аквомора украшения были невероятно красивы: синие с небольшими сиреневыми крапинками, мерцающие в темноте холодным огнем, завораживающие, словно ночное небо, и одновременно вгоняющие в тоску от величия этого мира.

Как всегда бывает у людей, с самого своего появления обладающих неудержимым желанием создавать орудия, чтобы убивать себе подобных, в голову ученого пришла идея выплавить из аквомора красивый расписной кинжал в подарок на день рождения императора. Практическая польза, по мнению Прокопия, от этого оружия была невелика, но для императора, обожающего всякие побрякушки, он бы вполне подошел.