Читать онлайн Виктория Райз, Bova Team - Синий Грааль

Горы дышали холодом, их острые пики пронзали небо, словно копья, жаждущие звёзд. В глубине каменных громад, там, где водопады струились синим сиянием, подобным расплавленному сапфиру, возвышался храмовый комплекс – древний, как сама вечность. Его стены, высеченные из чёрного камня, хранили следы тысячелетий: трещины, словно вены, пульсировали под прикосновением ветра. Над алтарём, окружённым обсидиановыми зеркалами, сияла россыпь созвездий, их свет дрожал, отражаясь в гладких поверхностях, и стекал вниз, к центру ритуала.

Жрецы "Сапфирового Сердца" стояли в молчании, их длинные мантии цвета полуночи колыхались от порывов влажного воздуха. В руках они держали чаши, наполненные звёздным светом, пойманным в зеркала, – бледно-голубым, живым, струящимся, как вода. В центре круга возвышался первожрец, его лицо, изрезанное морщинами, было спокойно, почти бесстрастно. Он поднял кинжал, чьё лезвие сверкнуло в отблесках синевы, и без звука вонзил его себе в грудь. Кровь, тёмная и густая, хлынула на кристалл, лежащий перед ним – бесформенный, но уже пульсирующий, словно сердце, пробуждённое к жизни.

– Во имя равновесия, – прошептал он, и голос его растворился в гуле водопадов.

Кристалл дрогнул. Синий свет, сначала слабый, как дыхание умирающего, вспыхнул с новой силой, разливаясь по храму. Жрецы воздели руки, их голоса слились в гимне, древнем и торжественном, но мелодия оборвалась криком. Свет стал плотным, осязаемым, он обволакивал их, словно паутина, и тянул к себе. Обсидиановые зеркала треснули, отражая не звёзды, а хаос – синие языки пламени, пожирающие всё вокруг. Храм задрожал, стены начали рушиться, а водопады, будто оплакивая своих создателей, загудели громче.

Грааль родился. Кристалл, теперь идеально гладкий, парил над алтарём, его поверхность переливалась оттенками синего – от глубокого индиго до ледяного лазурного. Он был живым, он смотрел на мир, и в его взгляде таилась бесконечность. Жрецы исчезли, растворённые в сиянии, их мантии опали пустыми тенями. Лишь один остался – молодой, с глазами, полными ужаса и благоговения. Он упал на колени, протянув руку к Граалю, но свет оттолкнул его, обжёг кожу, оставив на ладони синий шрам.

– Ты – мой Страж, – прошелестел голос, не принадлежащий никому из живых. Он исходил из Грааля, из глубин его кристаллической сущности. – Ты будешь хранить меня, пока звёзды не погаснут или пока новый не услышит мой зов.

Мир вокруг храма рухнул. Синяя волна разлилась по долинам, стирая города, леса, саму память о цивилизации, что осмелилась коснуться Сердца Вселенной. Лишь горы остались, и водопады, теперь безмолвные, продолжали струиться, храня в своих глубинах эхо того дня. А в тенях, среди развалин, Страж поднялся, его взгляд был прикован к Граалю. Он знал: это не конец, а лишь начало – начало цикла, что будет повторяться вечно.

Синий свет Грааля пульсировал, как сердце, вырванное из груди мироздания. Он поднимался выше, над руинами алтаря, и с каждым мгновением его сияние становилось ярче, беспощаднее. Каменные плиты под ногами Стража трескались, словно земля сама не могла вынести этой силы. Водопады вокруг храма, прежде спокойные и величественные, теперь ревели, их струи окрашивались всё более глубоким оттенком синевы, будто впитывали в себя саму суть артефакта. В воздухе витал запах озона и крови – резкий, металлический, смешанный с чем-то древним, неземным.

Страж стоял на коленях, его дыхание было тяжёлым, прерывистым. Он смотрел на Грааль, и в его глазах отражалась не только синь кристалла, но и тени того, что он видел в последние мгновения ритуала. Перед тем как свет поглотил его братьев, он успел заметить, как их фигуры исказились, растаяли, превратившись в сгустки синего тумана, что втянулись в кристалл. Это не была смерть – это была трансформация, ужасная и необратимая. Он понял: Грааль не просто артефакт. Это была сущность, голодная, живая, рождённая из звёзд и человеческой жертвенности, чтобы судить и переписывать реальность.

– Почему я? – прошептал он, сжимая обожжённую руку. Синий шрам на ладони пульсировал в такт с кристаллом, словно связывая их невидимой нитью.

– Потому что ты выстоял, – ответил голос Грааля, холодный и бесстрастный, но с едва уловимой нотой любопытства. – Ты – мой якорь в этом мире. Без тебя я уйду дальше, и звёзды падут, как пепел.

Страж поднял голову. Над ним простиралось небо, теперь лишённое звёзд – чёрное, пустое, словно кто-то стёр их одним движением. Он ощутил тяжесть своего предназначения, будто горы легли ему на плечи. Грааль требовал Стража не из милости, а из необходимости: его сила была слишком велика, чтобы существовать без того, кто удержит её в границах одной реальности. И всё же в этом требовании таилась ловушка – вечность, полная одиночества и наблюдения за циклами, которые он не мог остановить.

Храм окончательно рухнул, погребая под собой обсидиановые зеркала и остатки алтаря. Синий свет начал угасать, но не исчезал полностью – он затаился в Граале, превратив кристалл в маяк, видимый лишь тем, кто осмелится искать. Страж поднялся, его мантия была изорвана, а лицо покрыто пылью и кровью. Он шагнул к водопаду, чьи воды теперь казались зеркалом, отражавшим не его, а бесконечные тени – силуэты тех, кто придёт после.

– Я буду ждать, – сказал он, обращаясь не к Граалю, а к пустоте, что осталась от его мира. В его голосе не было ни надежды, ни отчаяния – лишь холодное принятие.

Грааль замолчал, но его присутствие ощущалось повсюду: в гуле водопадов, в трещинах камней, в синем шраме, что стал частью Стража. Цикл начался, и тени прошлого растворились в сиянии нового начала.

Лондон умирал. Его улицы, некогда полные шума и жизни, теперь тонули в серой тишине, нарушаемой лишь хриплым кашлем да скрипом ржавых вывесок, качающихся на ветру. Небо над городом было затянуто пеленой – не облаками, а чем-то более зловещим, густым и чёрным, словно сама смерть разлила свои чернила. "Чёрная вуаль" – так называли её те, кто ещё цеплялся за жизнь. Вирус, пришедший из ниоткуда, пожирал плоть и разум, оставляя за собой лишь пустые оболочки, что бродили в тенях, пока не рассыпались в прах. Элизабет Кейн стояла у окна заброшенной библиотеки, её взгляд скользил по Темзе – чёрной, неподвижной, как зеркало, что отражало конец. Силуэты заражённых двигались вдоль берега, их шаги были медленными, шаткими, будто время растянулось перед неизбежным.

Она отвернулась от окна, её ботинки скрипнули по деревянному полу, усыпанному обрывками бумаг и осколками стекла. Библиотека, некогда гордость университета, теперь была склепом знаний – полки покосились, книги лежали в беспорядке, их страницы гнили под слоем пыли и сырости. Элизабет опустилась за массивный дубовый стол, окружённый стопками свитков и фолиантов, чьи переплёты потрескались от веков. Свет единственной лампы, мигающей от слабого тока, падал на её лицо – бледное, с резкими чертами, обрамлённое тёмными волосами, что выбивались из небрежного узла. Её пальцы, тонкие и покрытые пылью, осторожно разворачивали древний пергамент, найденный в подвале среди забытых архивов. Свиток был хрупким, как высохший лист, но буквы на нём – выцветшие, выведенные незнакомым шрифтом – казались живыми, будто шептались под её взглядом.

Элизабет знала: это не просто находка. Это был зов. Слова, что она сумела разобрать, говорили о "Синем Граале" – артефакте, рождённом под звёздами, способном исцелить или уничтожить мир. "Сердце Вселенной", – гласила одна из строк, и при этих словах её сердце сжалось, словно кто-то сдавил его ледяной рукой. Она закрыла глаза, и перед ней вспыхнул образ: синий свет, бесконечный, как море, и голос – глубокий, далёкий, зовущий её по имени. Это было не в первый раз. Видения преследовали её уже недели, с тех пор как она нашла упоминание о Граале в старом дневнике путешественника, погибшего в Альпах.

– Элизабет, – голос в её голове звучал мягко, но властно, – ты слышишь меня. Ты нужна мне.

Она вздрогнула, открыв глаза. Лампа мигнула и погасла, оставив её в полумраке. За окном ветер выл, словно оплакивая город, а тени заражённых двигались всё ближе к библиотеке. Элизабет знала, что времени мало. "Чёрная вуаль" распространялась быстрее, чем кто-либо мог предсказать, и Лондон – последний оплот выживших – не продержится долго. Но свиток в её руках был не просто надеждой. Он был картой. Упоминание о Ланкаире, древнем городе, затерянном в лесах где-то на севере, горело в её сознании, как маяк в ночи.

Она поднялась, смахнув пыль с потёртой кожаной куртки. Её взгляд упал на фотографию, прикреплённую к краю стола: она и её отец, археолог, чья одержимость мифами привела его к смерти в пустыне много лет назад. Элизабет сжала губы. Она не повторит его ошибок, но и не отвернётся от истины. Грааль был реален – она чувствовала это в каждой клетке своего тела. И если он мог остановить "Чёрную вуаль", она найдёт его, чего бы это ни стоило.

Но прежде чем она успела собрать рюкзак, тишину разорвал звук шагов – не тяжёлых, как у заражённых, а быстрых, человеческих. Элизабет замерла, её рука легла на нож, висящий на поясе. Дверь в дальнем конце зала скрипнула, и в проёме появились двое – мужчина и женщина, их лица были скрыты капюшонами, а одежда покрыта грязью и сажей. Они остановились, заметив её, и мужчина поднял руки, показывая пустые ладони.

– Мы не враги, – сказал он, его голос был хриплым, надломленным, как у человека, что слишком долго молчал. – Нам нужна вода. И укрытие.

Элизабет опустила нож, но не убрала руку с рукояти. – Здесь нет воды, – ответила она, её тон был холодным, но не враждебным. – И укрытие ненадёжное. Заражённые уже у стен.

Женщина шагнула вперёд, её капюшон соскользнул, открыв лицо – молодое, но измождённое, с тёмными кругами под глазами. – Мы видели их, – сказала она, её голос дрожал. – Они идут сюда. Мы бежали из Уайтчепела. Там… там ничего не осталось. Только огонь и тени.

Элизабет посмотрела на них внимательнее. Их руки дрожали, одежда была порвана, а в глазах читался страх – не тот, что парализует, а тот, что заставляет бежать. Она знала этот взгляд. Так смотрели те, кто видел "Чёрную вуаль" вблизи, кто терял друзей, семьи, дома. Она сама видела его в зеркале, когда узнала о смерти отца – не от вируса, а от песков, что поглотили его экспедицию в поисках очередного мифа.

– Сколько вас было? – спросила она, её голос смягчился, но в нём всё ещё звучала сталь.

– Десять, – ответил мужчина, опуская руки. – Остались только мы. Остальные… они не успели.

Элизабет кивнула, её взгляд скользнул к окну. Тени заражённых стали чётче, их хрипы теперь доносились через разбитые стёкла, смешиваясь с воем ветра. Она знала, что библиотека не выдержит, если они решат войти. Стены трещали, полы гнили, а двери давно не закрывались на замок. Но эти двое напомнили ей о том, зачем она здесь – не только ради себя, но ради тех, кто ещё цеплялся за жизнь.

– У меня есть фляга, – сказала она, доставая её из рюкзака. – Половина осталась. Берите и уходите. На северо-западе есть убежище, если оно ещё стоит. Я видела дым оттуда два дня назад.

Женщина протянула руку, её пальцы дрожали, когда она взяла флягу.