– Ладно… – вздохнула она разочарованно, – Придётся мыть руками… Так… с чего бы мне начать? – прикидывала Василиса, оглядывая избу.
Жилище бабки Агаи представляло собой прямоугольный сруб, разделенный дощатой перегородкой на два помещения: кухню и комнату. Мебели немного и почти вся деревянная, сделана в давние времена деревенскими мастерами. В комнате, где гостевала Василиса стоял небольшой шкаф, с тремя дверками, рядом вдоль стены металлическая кровать с панцирной сеткой, высокими ножками и спинкой в изголовье. На кровати перовая перина и пуховое одеяло, накрыты вышитым покрывалом из плотного льна, сверху пирамидой уложены разные по размеру подушки, бабка накинула их тонким кружевным платком. По стене у кровати прибит старинный ковер, алые розы в его узоре добавляют красок пространству, а шерстяной ворс защищает спящего от белил, ведь изба выкрашена известью и нечаянно шаркнувшись о стену ты пачкался меловой пылью. В уголке швейный столик с машиной, которая работает при помощи педали, стул с резной спинкой, а вдоль тыльной печной стены огромный деревянный сундук. На кухне, в самом центре избы – кирпичная белёная печь. За нею находилось место, которое бабка называла куть7, в углу кути висел рукомойник, справа от него по стене полки с посудой, а под ними стол с множеством выдвижных ящичков под столешницей, где теснились баночки приправ и сыпучие продукты, сковородки, кастрюли и горшки. Против печи, у дверного проёма в комнату – диван с деревянными подлокотниками, обтянутый рогожкой. На нём лежал тонкий матрац, обернутый стёганным покрывалом. У окна – обеденный стол с пузатым электрическим самоваром, во главе стола по обеим сторонам стулья высокими спинками, под столом – несколько табуретов. Около входной двери небольшое пространство ограничивалось загородкой, это была прихожая, под цветастой шторой пряталась верхняя одежда, а стеллаж хранил различные мелочи для хозяйства. Украшениями в доме служили самотканые дорожки и круглые коврики, вязанные из полосок цветастых тканей (вышедших из обихода вещей), старинные часы – ходики и «портретья» – коллажи из пожелтевших от времени фотографий и почтовых открыток, под стеклом в узорчатых рамах.
– Мыть полы начну со спальни, – решила Василиса.
Прошлепала в комнату, поставила ведро, макнула тряпку и полезла под кровать.
Кот оторвался от молока, подпрыгнул несколько раз, изогнул хвост он начал скакать по избе, делая замысловатые зигзаги и повороты, срывая с мест стланки8 .
– Матвей! – Василиса в негодовании швырнула тряпку в кота, и выбравшись из-под кровати, наконец догадалась – Коврики-то я не собрала!
Через пару минут посреди кухни лежала горка самотканок:
«И куда их?» – раздумывала Василиса, поглядывая на Матвея.
Кот чинно направился в сени, Василиса спешила за ним, он поскреб лапой сенную дверь и девочка сообразила, что всё нужно вынести во двор. Когда Василиса с охапкой стланок появилась на крыльце, Матвей уже восседал на заборе и косился на березовый голик9, лежащий на земле поодаль от изгороди. Василиса так яростно хлестала постилки, что с веника отламывались тонкие прутики, а кот фыркал и чихал от летевшей по ветру пыли. Управившись, девочка вернулась домой, и в очередной раз поползла под кровать, но наш Матвей уже громко мяукал со шкафа.
– Точно! Пыль протереть … – пропыхтела Василиса, поплелась на кухню, выудила в кути маленькую тряпицу, смочила её, забралась на стул и начала собирать, похожую на пушистую серую вату, бахрому, скопившиеся по углам.
