«Неужели Рей способен на подобное? Способен на убийство?»
Дверь в комнату заскрипела. Парень решил, что все дело в сквозняке, но это предположение улетучилось, когда он услышал знакомый шёпот:
– Ты спишь?
Это был Рейден.
– Нет, – голос Ангелы прозвучал чуть громче голоса Рейдена.
Эрар уселся поудобнее, к нему подошёл друг. Мягкая кровать слегка заскрипела, когда перед Ангелой возник Рей.
– Почему ты не спишь? – спросил Красс, – Только не говори мне, что ты все ещё думаешь о произошедшем.
Ангела в ответ лишь качнул головой, произнеся:
– Не могу поверить, что ты убил его.
– Ему стало только лучше…
– Какой идиот будет рад уйти из жизни?
– Ангела, ты этого не понимаешь. Не знаешь, о чем говоришь, а я знаю, – он сглотнул, – Я видел это и понимаю, о чем он думал в тот момент.
– Я знаю, что он хотел умереть, но убивать, пусть и врага – это жестоко. Ни один человек не имеет право решать судьбу другого, если дело касается смерти. Мелла и Марвел не лучше: первая мучила охранника, а вторая вообще стояла на месте, ожидая его гибели.
Рейден вздохнул:
– Когда мне было девять, мой дядя – старший брат отца, находился при смерти. Никто не мог понять, в чем причина. Все уже свыклись с его кончиной, надеялись, что он тихо умрет, но… Он умирал в агонии. Кричал, умолял, чтобы его убили. Мама и папа молили Бога забрать его поскорее. Дядя промучился так восемь часов.
«Вот я дурак».
– Прости, – тихо произнёс Ангела и опустил голову, – Я не думал, что ты действовал так не только из-за моральных принципов, но и из-за личных переживаний.
– Все хорошо. Я знаю, тебе сейчас нелегко, – продолжил Рей, – На тебя многое свалилось за столь короткое время, но поверь – все будет хорошо. Я говорю тебе это не из-за того, что просто хочу успокоить, а потому, что так будет.
Спокойный, действительно вникающий голос Рейдена смог поумерить чувства страха и безысходности Ангелы. Он ощущал, что эти слова шли от сердца друга, из-за чего ему несказанно было тепло на душе и радостно в сердце. С каждой новой трудностью Ангела понимал: Рейден становится ему все ближе и ближе. Он невольно, одновременно с грустью и радостью, понял, что Красс – его первый действительно хороший и искренний друг.
– Знаешь, Рей, – начал Ангела, – Никто не знает, но в детстве у меня были больши-и-е проблемы с друзьями. Я был слабохарактерным, вечно ревел и позволял о себя вытирать ноги. С детского сада боялся остаться один, поэтому мне приходилось привлекать к себе внимание сверстников. Отдавал им свои игрушки, выполнял указания и желания в обмен на «дружбу».
– Но ведь вы, по сути, не дружили.
– Знаю, но я так боялся быть в одиночестве, что был готов на эксплуатацию. Они часто обижали меня, нападали и тому подобное, и я не сопротивлялся. Маме не рассказывал. Она бы тут же поговорила с моими «друзьями» и я как минимум лет на пять лишился бы окружения. Потом началась школа и переезд в район, в котором мы сейчас живём. Моим соседом стал русский мальчик.
– Как его звали?
– Андрей, – Ангела улыбнулся, – Он часто бил меня, насмехался и старался унизить в младшей школе. Итогом стало это, – рука подростка опустила горлышко майки, и сквозь пелену ночи Рейден смог разглядеть темный шрам, идущий от самой груди.
Холодные мурашки окатили Рейдена с ног до головы, и он непроизвольно сжал плечи.
– Боже, так в тот раз… – воспоминание о моменте, когда Ангела отказался переодеваться перед другом, цепко охватило его разум, заставляя понять, какую глупую и неприятную ошибку он совершил, посмеявшись над ним, – Прости, пожалуйста, прости. В тот раз…
