Синяя чашка красная - страница 5

В доме было всего три спальных комнаты, гостиная, в которой велись все основные виды деятельности, кухня, одна ванная и две туалетных комнаты. Был еще один зал, по виду напоминавший помещение для торжественных приемов, дверь туда всегда была закрыта и эта часть дома никогда не использовалось, хотя была празднично украшена.

Меня удивило, что при таком разнообразии комнат, хозяева этого дома предпочитали спать в гостиной, там где днем постоянно включён телевизор, там где проходит каждый прием пищи, а по вечерам они приносят свои матрасы из спальни, где стояла настоящая кровать, располагаются на полу, выключают телевизор и мирно засыпают как под открытым небом. Я несколько удивилась этому, а через некоторое время пришла к умозаключению, что они, вероятно, сохраняют кочующий образ жизни даже в своем собственном доме. Free Spirit forever. Born to be wild.

Могло создаться впечатление, что они только переехали в этот дом и ещё не успели перевезти все вещи, никаких личных вещей, книг, записей, кроме фотографий на стенах я не увидела. Однако жили они здесь уже довольно давно, и в магазине, что занимал часть дома на первом этаже было намного больше вещей, казалось они хранились там веками, поскольку были покрыты слоем пыли, как и древние артефакты в заброшенных жилищах мамонтов. Главными вещами в любом сувенирном магазине были «фарва» и «куфия». Традиционное теплое мужское пальто у бедуинов и арабский платок на голову. Пальто тяжелое и мягкое, обычно коричневого, иногда чёрного или серого цвета, у каждого бедуина есть такое, в условиях пустыни служит в качестве одеяла или подушки. Куфия или арафатка в этой местности обычно красного или чёрного цвета, иногда красно-белого или черно-белого, как у Ясира Арафата. Слышала легенду о том, что цвет платка определяет принадлежность к определённому племени, в этой деревне их было пять. Женщинам полагается носить абайю – чёрный халат или платье, скрывающие домашнюю одежду часто некрасивой расцветки и фигуру. Голова всегда покрыта платком или хиджабом.

День за днем стали проходить, меня стало все больше поглощать их устройство быта и жизни в целом, меня интересовали их взаимоотношения, собственное мнение о себе, отношение к внешнему миру.

Довольно скоро я поняла, что какая-то чертовщина творится в этой деревне. Это место похоже на настоящий ад на земле. Здесь собраны все людские пороки и грехи. Бедуинская деревня является чем-то вроде очагом грехопадения, где как и в кунсткамере можно посмотреть все виды человеческих отклонений, редких диковин. Я еще никогда и нигде не видела настолько низко падших, ныне живущих людей, как бедуины. Даже в джунглях Юго Восточной Азии я не испытывала таких потрясений от устройства общества. От их былого величия и гордости, прославленных подвигов, о которых рассказывают в старых книгах и легендах ничего не осталось. Даже с трудом верится, что это не было кем-то придумано.

Люди из соседнего города Вади Муса говорят про бедуинов, что те живут как животные. Я думала это предвзятое отношение, обусловленное спорами из-за контроля Петры и необъективными суждениями. Но оказалось самой настоящей правдой.

Ощущение было, что я нахожусь в размагниченном пространстве. Люди в этой деревне меня очень сильно дезориентировали. Через какое-то время мне пришлось сравнить свои впечатления от бедуинов, их жизненного уклада, своего опыта жизни с ними с тем, что было написано до меня. Мне пришлось покопаться в чьи-то трудах, чтобы выяснить суть. В последствии я наткнулась на шикарное объяснение того, что же здесь все-таки происходило. Так, Макс фон Оппенгейм, «последний великий археолог-любитель» приписывает бедуинам «бесконечное чувство независимости» и отмечает: «Их ничего не интересует, кроме жизни в пустыне. Отсюда их отвращение к любому насилию, к любому правительству, к любому налогу, к военной службе, отрицательное отношение к оседлости и упорядоченному труду». Аналогичного мнения придерживается ливанский историк Ф. К. Хитти. Он отрицает малейшее стремление бедуинов к изменениям и прогрессу.