Синяя книга Нэбо - страница 2

Фредди.

Дэви.

Нед.

Элла.

Джеймс.

Оливер.

Гарри.

Эндаф.

Бетти.

Свен.

Элоиз.

Наверное, был кто-то еще, но я не помню. Я пытался воспроизводить их в памяти снова и снова, но чем больше старался, тем меньше помнил. Это все равно что пытаться вспомнить свой сон.

Мы ели кролика с каштанами. Было вкусно. Половину оставили на завтра. Вы даже не представляете, сколько мяса в одном кролике.

Сегодня, уложив Мону спать, мы сидели на крыше пристройки, поскольку было ясно.

– Тебе нравится писать, – сказала мама, и я не понял, утверждение это или вопрос.

– Ага, но мне кажется, надо написать о Конце, иначе это не имеет смысла. А я о нем ничего особо не знаю.

Мама кивнула:

– Ты был совсем крошкой. Это случилось так давно…

– Ты должна писать, мам. В этой же книге. Просто расскажи, что случилось.

– В школе у меня были двойки за сочинения.

– С тех пор ты прочла тысячи книг. Теперь ты справишься.

Так мы и условились, что будем вместе писать «Синюю книгу Нэбо». Мама будет писать о былых временах и Конце, а я буду писать о настоящем, о том, как мы живем. Мы договорились не читать записи друг друга, разве что в особом случае. Какой случай можно считать особым, я не совсем понял.

– Если с одним из нас что-то произойдет, – пояснила мама, еле слышно вздохнув. Я не ответил, поскольку ответа и не требовалось. Все и так было ясно. Мы какое-то время сидели молча.

– Как бы я сейчас хотела покурить, – сказала мама.

Она иногда так говорит по вечерам. Курение было распространено в былые времена; это когда люди поджигали маленькую палочку и совали ее в рот, а потом заглатывали дым. Я не особо помню сам процесс, только запах. Сначала теплый, густой и даже приятный, а через несколько часов тяжелый и кислый.

– Ты бы это хотела в качестве подарка на день рождения? Если бы могла получить что угодно?

Мама посмотрела в сторону Англси и задумалась. От нее пахло улицей.

– Ничего, – ответила она через некоторое время. – Я не хочу ничего.

Звучит классно, но я понимал, что это ложь. Всем чего-то хочется.

– Все, что угодно, мам. Даже из былых времен.

Мама вздохнула:

– Ладно. Я бы хотела «Баунти».

– Что?

– «Баунти». Это шоколадный батончик, Дил. – Разумеется, я помнил шоколад, но не такой. Я помнил «Дэйри Милк», «Пингвин», «Милкибар» и «Фреддо». – Внутри были кусочки кокоса. В сахарном сиропе. Я всегда сначала съедала глазурь, а потом уже начинку. Батончики с молочным шоколадом выпускали в голубой обертке, а с темным – в бордовой.

– Кокосы похожи на каштаны?

– Не-е-е. Они сладкие, с кучей крошечных волокон, как бы слипшихся вместе.

Я пожалел, что задал этот вопрос, поскольку всякий раз, когда мы говорили о былых временах, мама становилась молчаливой, и это не то молчание, какое наступает, когда человек занят каким-то делом, – это молчание, когда не найти подходящих слов.

– Я ведь никогда особо и не задумывалась, понимаешь, – сказала она через некоторое время. – И никто не задумывался. Просто идешь в супермаркет или в магазинчик при автозаправке и, если взгляд падает на шоколадный батончик или упаковку чипсов, берешь их и покупаешь. – Она покачала головой. – Даже если не голоден!

– Но зачем?

– Не помню, – ответила мама. Она снова немного помолчала, а потом добавила: – Просто потому что можешь.

Я не знаю, как начать, поэтому, может быть

Я не привыкла писать. Много лет этого не делала, со школы. Но я склоняюсь к мысли, что

Сегодня такая темень, и я даже думаю, что