, сразу же начав вынюхивать в ночном воздухе следы чужой магии. Сначала медленно, потом все быстрее, "нюхачи" начали передвигаться по песку, периодически издавая звуки, похожие на стрекотание насекомых.
– Посмотрим, имперец, как ты справишься с этим! – негромко произнес Гильярмо. Виталы почувствуют магию, ее биение в воздухе, ее малейшие эманации, а почувствовав, поглотят ее, пожрут вместе с магом, который ее использует, как бы тщательно тот не скрывался…
Но почему они все еще тупо вертятся на месте?! Нет, они, конечно, чувствуют исходящую от него мощную ауру, но напасть не посмеют – этому прямо препятствует связавшее их заклинание. Но тогда возможно… Сделав правой рукой очередной пасс, Гильярмо резко взмахнул ею в воздухе. На окружавшее его пространство словно обрушился мощный кузнечный молот. Вздыбившись, песок вокруг мага буквально взлетел вверх, опав лишь через секунду. Если рядом и был кто-то невидимый, его должно было попросту расплющить в лепешку.
Оба витала внезапно повернули к нему головы. Фасеточные глаза взглянули прямо на архонта, а затем оба существа синхронно бросились прямо к нему. От удивления он не успел вовремя среагировать… Позвоночник пронзила острая боль и, опустив глаза, Гильярмо с удивлением увидел торчащее из груди вороненое лезвие острого кинжала. Вместе с тем он почувствовал, как по венам растекается какая-то странная жидкость. Яд путал мысли, не давал сосредоточиться, а тем более – сотворить даже простейшее заклинание.
Но, несмотря на это, приближение смерти сделало рассудок невероятно ясным, и Гильярмо осознал, что имперский асассин, видимо хорошо знакомый с тактикой противника, действовал четко и методично, тщательно взвешивая каждый свой шаг. Для начала, он аккуратно избавился от охраны, а затем атаковал саму цель. Мелкие удары должны были взбесить Гильярмо и вывести его из себя. Непробиваемый щит, которым он так гордился, вытягивал энергию из него самого, постепенно истощаясь. Использование остальных заклинаний лишь ускорило процесс. Затем, дезориентировав виталов (например, сохраняя невидимость, просто побегав вокруг них кругами), имперец подобрался совсем близко и, наконец, нанес удар.
"Мага определяет не сила, а ум", – часто говорили Гильярмо арилорские наставники. Архонт усмехнулся окровавленными губами. Золотое правило, которое, похоже, в совершенстве сумел освоить тессаригский император, а затем и обучить ему самых преданных из своих слуг.
Убийца резко выдернул нож и в следующий миг растворился среди пустынных теней. Лишившись поддерживающих их пребывание в этом мире сил, виталы растворились в воздухе, а тело Гильярмо мертвым грузом упало на равнодушный песок.
Кайлата – Ак-Ширван. Дворец султана – резиденция имперского наместника. Той же ночью
Теодорус бросил в рот очередную виноградину, с улыбкой наблюдая за танцовщицей.
Гюльшах была хороша.
На молодом лице танцовщицы двумя сапфирами сияли огромные глаза, словно у испуганной лани. Тысячи черных косичек, украшенных серебряными блестками, опускались на смуглые плечи и в стремительном танце красивого тела извивались, словно тысячи змей. Наместник улыбнулся девушке и получил улыбку в ответ.
Народ любит его и великого императора. Улыбка Теодоруса стала горькой.
Народу, вообще, немного нужно для любви.
Прибыв сюда после захвата города с отрядом улан, Теодорус, согласно императорскому указу, поспешил занять дворец погибшего при захвате принца Хамада и немедленно приступил к своим обязанностям. И одним из первых чувств, посетивших его здесь, было удивление.
