Рано лишившийся родителей Вальтер, остался на попечении дядюшки, став, по совместительству, единственным наследником бездетного князя. Тот, не сильно заморачиваясь по этому поводу, предпочел услать его на обучение в соседнюю Солану, попутно избавившись от новоявленной проблемы. Как оказалось, временно. Вернувшийся через несколько лет из Риальто кронпринц взглянул на свою родину по-новому – с неприятным удивлением. Его откровенно раздражал контраст между продвинутым Риалто и отсталым Тарантом, и буквально на следующий день после своего возвращения, он решил все изменить. После того. как князь Генрих от него отмахнулся, Вальтер решил обратиться к Торвальду, которым на тот момент он искренне восхищался. Архонт одобрил его начинания, но попросил проявить терпение.
Вальтер честно терпел двадцать лет. А затем его терпению пришел конец, и он решил действовать самостоятельно. Найти единомышленников, к его удивлению, не составило особого труда. Он был не единственным, кого не устраивал застой Таранта. И теперь их общий план был в стадии реализации. Правда недавно Беккер докладывал о каком-то происшествии в Кане, но он-же на днях доложил, что все улажено, и имперский исполнитель скоро будет в столице.
Остается самое сложное – ждать.
– Ты едва притронулся к бокалу, племянник, – прервал его размышления резкий голос князя, – тебе не нравится вино или тост?
В зале внезапно воцарилась тишина. Смолкли менестрели, перестали кувыркаться шуты, и глаза сидящих за столом обратились на него. К собственному неудовольствию Вальтер осознал, что в задумчивости не обратил внимания на наблюдавшего за ним князя, а злить дядюшку до поры до времени не стоит.
– Я внимательно слушал вас, минхерц3, – тем не менее, не удержался он легкой шпильки, – не хотел упустить ни слова из вашего великолепного тоста.
Генрих прищурился. Взгляд, брошенный им на племянника, стал еще острее. Замечание кронпринца было на грани дерзости, но формально придраться было не к чему. Медленно поднеся свой бокал к губам, курфюрст выпил его до дна, продолжая буравить племянника тяжелым взглядом. В свою очередь, глядя на дядюшку с почтительной улыбкой, Вальтер отсалютовал ему собственным бокалом и под внимательным взглядом князя и остальных придворных опустошил свой бокал. Кивнув, Генрих отвернулся и бросил взгляд на шутов, тем самым подавая негласный сигнал. Снова зазвучала музыка, веселье продолжалось. Никто уже не видел, как согнулся серебряный кубок в побелевшей руке кронпринца, а его улыбка превратилась в кривую гримасу. Вальтер громко выдохнул, не сводя взгляда с князя. Иногда, чтобы будущее наступило, прошлое должно уйти.
***
– Живее, живее, клуши ленивые, – покрикивала на нерасторопных служанок толстая кухарка, то и дело бросая опасливый взгляд на главного повара, не менее громко подгонявшего своих многочисленных помощников, и вытирая пот со лба.
Дворцовая кухня и в обычные дни напоминала топку, а по праздникам на ней немудрено было и задохнуться. Хотя, каждый третий ее работник предпочитал скорее задохнуться, чем уронить хоть каплю пота на подаваемые к столу блюда. Поварята, как муравьи в муравейнике, то и дело подбегали к котлам и очагу, хватали очередное блюдо и передавали, дисциплинированно ожидавшим своей очереди, слугам и служанкам, тут же уносившим его в главный зал.
Бдительный взгляд кухарки внезапно заметил странный затор, возникший у одной из плит.
