Сирена морских глубин - страница 3

– Отпусти меня, пожалуйста! Клянусь, со мной все будет в порядке.

Чунчжа, еще не отваживавшаяся в одиночку удаляться от своей деревни больше чем на два часа пути, до сих пор не бывала на священной горе и видела ее только издалека.

Мама взвесила заплечный короб в руках, кончиками пальцев ощупывая надежность всех узлов. Вес короба напомнил ей о том, что придет день – и она уже не сможет совершать такие восхождения. Когда это время настанет, она будет встречаться со своей подругой, женой свиновода, лишь в городе, на рынке. Женщина примечала в глазах Чунчжи ту же неугомонность, которая в юности была присуща и ей самой.

Чунчжа заметила, как мать сжала губы. Девушке уже исполнилось восемнадцать, а она еще не засвидетельствовала свое почтение богу горы. Вполне понятное упущение, учитывая, что на острове полным-полно чужаков. Нынче невозможно выбраться в город, не увидев по пути по меньшей мере полдюжины повозок. А моторы проносились мимо с такой частотой, что старик, живший рядом с шоссе, стал поговаривать о том, чтобы открыть придорожную лавочку. Только вчера он насчитал два автобуса, четыре мотоцикла и военный грузовик, битком набитый солдатами.

Автомобильное движение, несмотря на его новизну, лишь усиливало всеобщую тревогу. Мама, вероятно, беспокоилась насчет ныряльщицы, согласившейся на время отсутствия занять ее место. Эта женщина стала свидетелем схватки угря с осьминогом в луче света. Фиолетовые щупальца осьминога вцепились в темного угря, а тот острейшими зубами впился в голову противника. Смертельные объятия двух существ в светящемся ореоле настолько заворожили ныряльщицу, что она едва успела вовремя всплыть на поверхность. Напуганная хэнё целую неделю не совалась в воду, однако уверяла, что справится с поручением. Мамино беспокойство было понятно: подходит ли эта женщина для того, чтобы руководить погружениями в ее отсутствие?

Почувствовав колебания матери, Чунчжа сунула руки в лямки заплечного короба. Она встала и, когда вся тяжесть короба обрушилась на нее, судорожно выдохнула. Однако притворилась, будто откашливается.

– Видишь, как легко я его поднимаю? Если пойду я, ты сможешь очень многое сделать тут. Пожалуйста, позволь помочь тебе, мама!

Женщина покачала головой.

– Маленькая плутовка! – Она всегда ворчала на своих детей, прежде чем уступить их просьбам.

Чунчжа подавила взволнованный вскрик и обвила шею матери руками:

– Спасибо!

Мама стряхнула с себя ее руки.

– Я отпускаю тебя не потому, что ты этого хочешь, а потому, что это поможет мне, – отрывисто проговорила она, уже заранее продумывая все, что можно будет сделать в неожиданно высвободившиеся часы. – К тому же тебе давно пора нанести визит горной богине. – Женщина покосилась на Чунчжу, которая, подражая матери, на всякий случай надела свою лучшую блузу. Девушка заплела волосы в косу и умыла лицо. Выглядела она вполне прилично, вот только ноги были босые. – Надень сандалии.

Чунчжа поморщилась:

– Они слишком тесные. И вообще, без них удобнее.

– Обувь предназначена не для удобства. Когда ты доберешься до дома свиновода, у тебя должен быть пристойный вид.

Мать села на черный камень и сняла сандалии и носки.

– Можешь взять мои.

Носки еще хранили тепло маминого тела. Девушке удалось натянуть их, а вот соломенные сандалии оказались малы.

Мама взглянула на ступни дочери:

– Ну как?

Чунчжа попыталась пошевелить пальцами ног. Сандалии матери были слишком маленькими, но девушка не хотела дать ей повод передумать. Она готова заниматься чем угодно, лишь бы не проводить еще один скучный день, собирая водоросли и обучая этому юных ныряльщиц, вверенных нынче ее попечению. А обувь, как и правда, – вещь растяжимая.