Сирена морских глубин - страница 6

– Прошу прощения, юная госпожа, но куда вы идете с таким огромным коробом?

На добром лице молодого монаха играла улыбка. Он был одет в те же широкие полотняные штаны и рыжую рубашку, что носили все мужчины на Чеджудо, только голова у него была гладко выбрита.

Прежде чем заговорить, Чунчжа в знак уважения склонила голову.

– Доброе утро, сыним. Я иду на ферму «Дом в облаках», чтобы доставить морские ушки из деревни Одинокий Утес.

– Какое чудесное совпадение! – просиял монах. – Я направляюсь в ту же сторону.

Он повернулся к вознице, но не успел задать вопрос, как тот оборвал его:

– Не, моя кляча всех троих так далеко не увезет. Да еще с этаким грузом, что у нее за спиной!

Улыбка монаха ничуть не потускнела.

– Понимаю. Тогда один из нас должен сойти с повозки, чтобы помочь этой юной девице с тяжелой ношей.

Возница фыркнул:

– Ну уж не я. Это моя повозка и моя лошадь!

– Тогда сойти придется мне. – Монах взял свой посох, суму и поблагодарил возницу, вручив ему мелкую монету. – Желаю вам счастливого пути, господин.

Он слез с повозки и, улыбаясь, кивком предложил свое место Чунчже.

Девушка была польщена великодушием молодого монаха. Если она сядет в эту повозку, то наверняка доберется до горы вовремя. Задержка будет стоить ей не только поросенка, но и моллюсков, а значит, у нее нет другого выбора, кроме как принять это предложение. И все же невежливо соглашаться слишком быстро.

– Вы чересчур добры, господин. Но я никак не могу занять ваше место. Уверена, что скоро появится другая повозка.

Монах поднял руку, и лицо его расплылось в широкой улыбке:

– В отличие от вас, молодая госпожа, у меня нет тяжелой поклажи, которую нужно доставить до места назначения прежде, чем солнце поднимется слишком высоко. Как вы и сказали, скоро наверняка появится еще одна повозка.

Из приличия Чунчжа продолжала колебаться. Она попыталась поклониться, забыв, что делать это ей мешает короб. Тогда девушка как можно ниже склонила голову.

– Большое вам спасибо, господин. Спасибо!

Монах помог Чунчже забраться в повозку. Как только она устроилась, возница крикнул лошади «пошла!», и та, бодро взмахнув хвостом, тронулась с места. Чунчжа помахала монаху, который в ответ поднял свой посох и улыбнулся.

Когда повозка отъехала, девушка повернулась к вознице:

– Это самый добрый монах из всех, кого я встречала!

– Он не такой чванливый, как остальные. – Мужчина почесал за ухом. – И не говорит загадками. Хотя вообще-то болтал много. Ты ведь не собираешься прожужжать мне все уши, а?

– Нет, господин.

– Хорошо. Мне надо следить за дорогой. В наши дни, когда из-за любого дерева или камня того и гляди кто-нибудь выскочит, надо быть начеку.

Чунчжа вспомнила мамино предостережение.

– На дорогах нынче опасно? – спросила она.

Возница задумался.

– Не то чтобы опасно. Скорей чуднó. Много всяких странностей.

– Вроде той повозки, что проехала мимо меня как раз перед вами! – Чунчжа не упустила возможность поделиться своим негодованием. – Возница даже не приостановился, когда я махнула ему рукой. Увидев меня, он помчал еще быстрее, точно не хотел, чтобы его заметили.

– Этот ублюдок чуть не столкнул меня с дороги. – Фермер сплюнул. – Моя лошадь едва не охромела. Никаких манер! Определенно неместный. Поневоле задумаешься, что это он замышляет, рыская по окрестностям будто крыса.

Мужчина какое-то время брюзжал, после чего разразился последней вспышкой гнева.