– Ничего не случилось… генерал через два часа прилетит…
– Зачем?
– Ирак на Кувейт напал, вот зачем. Так что объявляй готовность номер один.
– Сейчас проверка идет полным ходом: если сейчас объявить готовность по базе и лодке, внесем суматоху, – сказал Захаров.
– Все равно объявлять придется – не сейчас, так когда Шкворин здесь будет. Так что давай…
– Григорий Олегович, – включив микрофон, произнес Захаров.
– Березин на связи, – отозвалось в наушниках у Захарова.
– Григорий Олегович, срочно завершайте предпоходную подготовку, после этого объявите готовность номер один.
– Есть, – ответил Березин.
Захаров подошел к окнам, откуда была видна подводная лодка, стоящая в подземной акватории.
– Принимать Шкворина будем со всеми причиндалами? – спросил Захаров, обернувшись к Канарейкину.
– Конечно, по высшему разряду, с построением и все такое. Ты, кстати, пойдешь со мной.
– Куда?
– На поверхность, встречать Вячеслава Яковлевича.
Канарейкин взял трубку, набрал номер.
– Кузнецов, как готовишь… Да… Да… Через два часа чтоб все было сделано. Все, – Канарейкин выключил трубку, положив ее на стол, но спустя секунду снова взял и набрал еще раз какой-то номер. – Крашенинников на месте? Где он?.. Хорошо, пусть меня встречает. Все, – Канарейкин положил трубку и повернулся к Захарову.
– Как встретим Вячеслава Яковлевича, свяжись с Березиным, пусть всю команду на пирсе выстроит. Так, вроде всё. Я сейчас к взводному охраны, а ты пока иди к выходу, там встретимся.
Затем оба вышли из кабинета, разойдясь в разные стороны. Захаров пошел к центральному выходу. Оказался снова у тех дверей, через которые он попал впервые на базу. В глаза бросились, как и два месяца назад, стоящие у входной двери двое коренастых, одетых в камуфляжную форму охранников. Опустив глаза, он посмотрел на кафельный пол, на котором цветной плиткой был выложен герб Советского Союза, а под ним – значок КГБ с названием управления, которому принадлежала база: – «Особый погребок». Вокруг было пустынно, и Захаров направился к дежурной будке охранника, чтобы узнать о Канарейкине, как в наушниках раздалось:
– Иван Алексеевич, мы вас ждем не у запасного выхода, а у центрального, это на третьем уровне.
Захаров пошел к ближайшему лифту и через некоторое время, миновав грязные безлюдные коридоры, оказался у запасного выхода, где его уже поджидал Канарейкин с офицером охраны и шестью солдатами, одетыми в парадную форму.
– Так, вы двое, – Канарейкин показал на ближайших к нему солдат, – останетесь здесь.
– Товарищ командир, подготовка к походу завершена, – донеслось из наушников.
– Хорошо, – ответил Захаров, – ждите дальнейших приказаний.
Вся остальная группа встречающих открыла дверь и, пройдя по такому же грязно-белому бетонному коридору, поднявшись по железной лестнице, оказалась у довольно проржавевшей двери. Покрутив против часовой стрелки расположенное в самом ее центре колесо, Канарейкин со скрипом открыл дверь. Пахнуло свежим морским воздухом, яркий свет везде, куда он смог проникнуть, отметил свое присутствие. Канарейкин вновь повернулся к солдатам и, оставив двоих внутри и двоих снаружи, направился к месту предполагаемой посадки вертолета. Захаров, не покидавший стен базы, с тех пор как прибыл на остров, сверкающее солнце воспринял как нечто чуждое и несвойственное для восприятия его глаз. Но в душе вдруг возникла какая-то радость, словно он идет встречать не генерала, а свою жену.
