– Дура, дура, дура, на что я соглашаюсь… – пробубнила девушка надевая ожерелье на шею. Тем временем, старик прикрыл глаза и замер. Вокруг них стали спадать барьеры и чем больше открывался вид, тем страшнее было зрелище. От секты Векового древа ничего не осталось. Один взмах любого из клинков, порождал провалы, неведомой глубины. Эхо от их битвы, заставляло сердце пропускать удары. Некогда процветающее место превратилось в побоище.
– Нашел! Беги, я направлю тебя!
С этим криком, мир лишился части красок. Казалось, что ненужные объекты кто-то просто стер, оставляя лишь белый фон. Девушка бросилась вперед, по построенному пути и в скором времени увидела небольшой круг, в который он и встала. Очертания мира и его краски вернулись в норму и она могла рассмотреть поле боя.
В небе сражались два гигантских дракона, на земле золотые солдаты с их же копиями. От армии Лангу Бонга остались лишь трупы, но Хонь Линь была уверена, что часть бойцов сумела скрыться. А в самом сердце всего этого, два адепта словно танцевали. Движения, которые невозможно разглядеть, цвета, которые невозможно воссоздать и энергия, которая способна убивать.
Хонь Линь стояла в небольшом углу, защищенная от чужих глаз стеной и иллюзией Ся Хамона. Она стояла долгие минуты, когда рядом с ней, не преломилось полотно реальности. В разломах тысячи зеркал появился Лангу Бонг, он запыхался и был весь в поту. Но самое удивительное, что в небе битва не утихала. Девушка вздохнула и сделала резкое движение рукой. Она коснулась длинных рукавов и сжала ладонь. В этот момент ее прошиб страх и пробежал холодок по спине.
– Не та рука…
Последнее, что она успела увидеть, это бешеный взгляд Лангу Бонга и молниеносный удар. Она потеряла сознание и не знала, что рядом с ней все это время стоял Ся Хамон, который схватился костлявой рукой за руку сжал кристаллы. Молниеносный удар самозваного Бога остановился в сантиметре от лица сына Императора. Он уже был в голове своей жертвы и не давал ей свершить задуманное.
– Он силен… Я еле сдерживаю его… – произнес Ся Хамон, прилетевшему отцу. – Сопротивляется…
– Ты отлично поработал, сын… А кто она и почему на ней твой амулет?
– Она друг, думаю отправить ее в Императорскую академию за помощь в поимке Лангу Бонга… Отец, помоги… – клинок с дрожью приблизился к лицу старика и поцарапал его кожу.
– Одобряю твое решение, сын… – с этими словами, сияющий солнечным светом отрезал руку Лангу Бонга. Меч Императора не остановился и вспорол одежду мужчины в области груди. На пол упало металлическое сердце. – Столько артефактов, у ничтожества… Возвращаемся, у нас много дел во дворце…
Джан Хун стоял перед двумя аккуратными могилами. Он их собственноручно вырыл еще день назад, когда вернулся на место битвы. От секты Векового древа не осталось и следа. Лес окружавший территорию секты был уничтожен, земля взрыта, дома разрушены, люди убиты, а само Вековое древо свалено.
Джан Хун стоял на руина некогда процветающей секты, перед ним в земле лежала его жена и лидер секты. А позади стояли люди, немногие выжившие, что хоронили своих товарищей и близких. Все были в печали, плакали и скорбели о тех, кому не повезло. Многие трупы все еще лежали не тронутыми, хоть и прошло уже три дня с того момента, как Вековое древо пало.
Люди периодически подходили к могилам Гора Намигуна и Чи Куринаги, вставали на колени и говорили что-то, о чем Джан Хун не имел представления. Он был глух для всего, что происходило вокруг. Груз ответственности за то, что Лангу Бонг стал таким сильным давил на него немногим меньше, чем то, что его жена умерла по его вине. Тот клинок, сотканный из преломленного света, предназначался ему. Так он думал раз за разом.
