Но что-то было не так, что-то сильно тревожило, ставя в тупик его холодный, рациональный рассудок, вызывая опасность. И не столько его отражение, сколько само зеркало, оно пугало даже на расстоянии своими необъятными размерами, заметно раздавшимися по сравнению с предыдущими впечатлениями, прямо пропорционально его страхам. Оно будто питалось ими, вбирая в себя всё и всех в районе его досягаемости, словно подчиняя своим реалиям и временным рамкам.
Всё это буквально в считанные секунды пронеслось в голове Кирилла помимо его воли, воскрешая в памяти то, что он пытался задвинуть в самые укромные уголки сознания. То, как убогий, с остатками прогнившей мебели, покрытый многолетним слоем пыли, густо опутанный паутиной полуразвалившийся охотничий домик прямо на глазах материализовался в его же шикарный загородный особняк.
Кроме всех перечисленных несоответствий, наиболее необычным было зеркало, которое странно влияло на всех и всё в зоне его отражения. Управляя отраженными объектами, как марионетками, безжалостно дергало за самые сокровенные струны души, причиняя боль и еще больше распаляясь от этого.
Заполучив твое отражение, оно словно вгрызалось внутрь тебя, отыскивая твои слабости и страхи, и некуда было скрыться от его всевидящего ока. Даже в другой комнате, на значительном расстоянии, оно не отпускало тебя, терзало и мучило, заставляя играть по его правилам.
– Всё, я уехала, Кирочку уложила.
Кирилл догнал ее у самой входной двери, порывисто обнял, боясь, что она снова исчезнет, заглянул в широко раскрытые глаза, истосковавшись по их волшебному золотому сиянию, и отпрянул, словно от удара, встретив чужой холодный непроницаемый взгляд. Она резко оттолкнула его, раздраженно и даже как-то брезгливо сказала: "Ты действительно сегодня не в себе" – и поспешно выскочила за дверь.
Кирилла постепенно охватывала паника, мозг отказывался анализировать происходящее, упрямо сигнализируя о нереальности, невозможности всего того, что он сейчас видел и ощущал. Вероятно, убеждал себя Кирилл, это просто бред, галлюцинации из-за болезни, из-за стресса. Он снова зажмуривался, тряс головой, бил себя по щекам, но видение не исчезало. Он всё ещё был здесь, всё ещё ощущал ее упругое тело, запах дорогих духов, холод и раздирающую боль где-то в груди от ее брезгливой неприязни и неприкрытой враждебности. Он боялся себе признаться, что видел, обнимал сейчас не свое ласковое жгучее солнышко, а лишь ее внешнюю оболочку, напрочь лишенную света и тепла – холодный бездонный омут.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
