Куда ни глянь, повсюду груды льда, черные израненные стволы деревьев, зияющие оконные проемы, разбитые кровли, обвалившиеся потолки, разрушенные хозяйственные постройки, трупы животных, покалеченные люди. В течение нескольких минут градом был уничтожен практически весь урожай на колхозных полях, в садах, огородах, приусадебных участках.
Оцепенение, охватившее было сельчан, постепенно проходило, послышались стоны, причитания, всхлипывания. Затем все ринулись в церковь, тоже пострадавшую от града, всех волновал один и тот же вопрос: “Чем мы заслужили такую кару и кто в этом виноват?”. Нужно было обязательно найти виновного, чтобы на ком-то выместить всю свою злость и отчаяние. И такой виновный, вернее, виновная во всех бедах и несчастьях, быстро нашлась.
Дело в том, что наименее пострадали от града избы на отшибе села, а дом Прасковьи самый крайний и вовсе остался целым, без единой царапины. Вот тогда и началась настоящая травля.
Пожар
Прасковье невозможно было выйти на улицу, вслед ей кричали непристойности, закидывали всякой гнилью, а то и камнями. Изрисовывали стены дома всякой бранью, били оконные стекла, забрасывали горящими головешками, грозили сжечь, как ведьму, заживо.
После очередной такой атаки деревянная изба действительно загорелась, как свеча. Этой ночью во сне бабушка трясла ее за плечи и пронзительно кричала, пытаясь разбудить. Девушка проснулась, задыхаясь, глаза слезились, сквозь сплошную завесу дыма ничего не было видно, кроме языков пламени, подбирающихся к ее кровати. Она успела выбежать за несколько мгновений до обрушения. Ночная сорочка на ней истлела, практически нагая, озираясь, как затравленный зверек, ожидая очередного нападения, она услышала пораженный возглас односельчан, столпившихся невдалеке.
Прямо на их глазах огненно-рыжие локоны девушки, струящиеся по плечам чуть ли не до пят, стали абсолютно белыми, словно весь цвет перешел в яркое слепящее сияние, а затем заполыхали диким огнем.
Наконец люди поняли, что она не так уж безобидна, испуганно попятились назад, боясь встретиться с ней взглядом. Прасковья не собиралась мстить, в последний раз взглянув на пепелище родного дома, круто развернулась и пошла прочь, куда глаза глядят, подальше от людского равнодушия, зависти и злобы. Опешившие, потерявшие дар речи сельчане безмолвно провожали ее взглядом, пока она не скрылась из вида. Потом, придя в себя, все очевидцы рассказывали об этом удивительном происшествии по-разному.
Одни говорили, будто бы у разгневанной Прасковьи языки пламени вырывались прямо изо рта, как у дракона, грозя испепелить любого на своем пути. Другие утверждали, что она, как пылающий факел, не шла, а летела над землей, рассыпая искры на много миль, желая спалить дома обидчиков. А некоторые болтали, что «Сияющая» в чем была, ушла, не оглядываясь, будто бы в сторону леса, где с тех пор постоянно пропадали без вести случайные путники. В общем, у страха глаза велики, а что из того правда, а что нет, выяснить так и не удалось.
У страха глаза велики. Россия, 1956 год
Время, как водится, стремительно пролетало, минуло 43 года, на дворе стоял 1956 год. Никто после того памятного события в 1913 году не видел Прасковью. Хотя опять же ходили разные слухи.
Одни поговаривали, что она живет в далеком городе, замужем, с кучей детишек, другие – что побирается на паперти. А чаще – что она творит колдовство в самой чаще леса в заброшенном охотничьем домике, насылая на своих обидчиков порчу и другие напасти.
