Морозов и Катя забрались в шалаш, вход в который Никодим снова прикрыл щитом из веток. Неподалёку устроились на ночлег Никодим, Игумнов и Курьянов. Они улеглись на ворохе веток, которые собрали на ощупь в кромешной тьме.
Первым проснулся Игумнов.
Светало. Валерий встал и осмотрелся. Вокруг небольшой поляны, посередине которой стоял шалаш, рос кустарник с широкими синими листьями. Из зарослей кустарника послышались неприятные скрипучие звуки. Никодим и Курьянов зашевелились. Никодим поднялся и надел свою шапку-ушанку. К нему подбежала Рейка, неизвестно где пропадавшая всю ночь.
– Вот и местный соловей проснулся, – сказал Никодим, прислушиваясь к скрипучим звукам, доносившимся из кустарника.
– А молодые ещё спят? – спросил Курьянов.
– Спят, – сказал Игумнов и добавил:
– На них вся надежда. Их потомки должны заселить этот подземный мир.
– Зачем его заселять? – удивился Курьянов.
– Нельзя же оставлять ненаселённым это гигантское подземелье, из которого нам вряд ли удастся выбраться. Я полагаю, что отсюда нет выхода.
– Не следует поддаваться унынию. Надо верить, что нам удастся отсюда выбраться, – сказал Курьянов. – У меня наверху осталась семья.
– К сожалению, у меня нет под рукой вертолёта, чтобы доставить вас хотя бы до каменного свода, – вздохнув, сказал Игумнов. – А уж чтобы подняться на поверхность сквозь толщу Свинцового озера понадобится небольшая подводная лодка.
Никодим снял шапку, почесал затылок, а затем снова надел свою ушанку.
– Никодим, отчего ты всё время ходишь в ушанке? – спросил охотника Игумнов. – Здесь же тепло.
– Я так привык, – просто ответил Никодим. – Да и не слишком здесь жарко. Я её только на ночь снимаю, и то не всегда.
– Чудной ты мужик! – сказал Игумнов.
– Уж какой есть. Пойду к реке. Попробую забросить свои удочки. Утром клёв на реке хороший. Я ведь леску с собой и крючки всегда ношу. Удилища из ветвей сделал. Правда, тут мелочь одна клюёт: плотва и уклейки, – огорчённо махнул рукой Никодим.
– У Олега есть настоящая удочка. Можешь взять, – вспомнил Курьянов.
– Нет, я уж своими удочками обойдусь, – сказал Никодим и направился к реке
За ним увязалась верная Рейка.
Игумнов посмотрел вверх. Серебристое светило висело над головой. Яркий свет стал резать глаза. Валерий перевёл взгляд на кустарник, в ветвях которого он увидел коричневую птицу без оперения с кожистыми крыльями и крючковатым клювом. Странная птица громко не то крякнула, не то каркнула. Игумнов вздрогнул от неожиданности.
И тут послышался крик Никодима.
Из шалаша выбежал заспанный Морозов. Высунулась и снова скрылась в шалаше Катя.
Игумнов и Курьянов бросились к реке.
Стоявший по колено в воде возле самого берега растерянный Никодим указывал рукой на плот, который уплывал вниз по течению реки. В руках охотник держал оборванную верёвку.
– Кто-то оборвал верёвку! – крикнул Никодим.
В этот момент рядом с Никодимом забурлила вода, и показалась огромная пасть. Речное чудище, подняв брызги, метнулось к Никодиму. Тот не ожидал такого поворота событий и не успел сорвать с плеча ружьё. Игумнов спас охотника. Он сорвал с плеча автомат и выстрелил в раскрытую пасть речного монстра.
Рядом с берегом вода окрасилась в красный цвет.
– Мужики, помогите сома на берег вытащить, – попросил Никодим.
К реке подбежал Олег.
– Мой дед шестиметрового сома на Дону поймал на опалённую на огне курицу, которую нанизал на крюк из закалённой стали. Верёвку вместо лески приладил прочную и обмотал её вокруг дуба, росшего на берегу, – вспомнил Курьянов. – Тогда сома на берег трактором вытаскивали.
