– Идиот. Мне это известно. Я вчера разговаривала с Ликтором. Я все знаю про Прайрата.
Приземистый монах поднялся на ноги. Мириамель заметила, что на его лице появилось решительное выражение.
– Это самое глупое из всего, что вы когда-либо говорили, принцесса. Вы очень мало о нем знаете, и вам следует благодарить судьбу за свое неведение. Благодарить по-настоящему! – Неожиданно Кадрах схватил ее за руку.
– Прекрати! Как ты смеешь!
Мириамель попыталась влепить ему пощечину, но Кадрах, продолжая крепко держать ее за руку, сумел отклониться, он оказался на удивление сильным.
– Кости святого Муирфата! – прошипел он. – Перестаньте вести себя, как полная дура, Мириамель! – Он наклонился и посмотрел на нее широко раскрытыми глазами, выдержав ее взгляд, и она мимолетно отметила про себя, что от него не пахнет вином. – Если мне придется обращаться с вами, как с ребенком, я так и сделаю, – прорычал монах и стал толкать ее назад, пока она не села на кровать, а потом навис над ней, сердитый и одновременно ужасно напуганный. – Ликтор отлучил Прайрата и вашего отца от Церкви. Вы понимаете, что это означает?
– Да! – почти крикнула Мириамель. – И очень рада!
– Только вот Прайрат совсем не рад, и здесь произойдет нечто очень плохое. Причем в самое ближайшее время. Вам ни в коем случае нельзя тут находиться.
– Плохое? Что ты имеешь в виду? Прайрат приехал в Санцеллан Эйдонитис один, в сопровождении дюжины стражников моего отца. Что он может сделать?
– А вы еще утверждаете, будто все про него знаете. – Кадрах с отвращением покачал головой, затем отвернулся и начал забрасывать в рюкзак Мириамель ее одежду и кое-что из других вещей. – Лично я не хочу стать свидетелем того, что он задумал, – заявил Кадрах.
Мириамель несколько мгновений озадаченно наблюдала за ним. Кто этот человек, который похож на Кадраха, но кричит, приказывает и хватает ее за руку, точно матрос с речной баржи.
– Я никуда не уйду, пока не поговорю с отцом Диниваном, – сказала она наконец, и ее голос прозвучал немного мягче.
– Прекрасно, – ответил Кадрах. – Как пожелаете. Просто подготовьтесь к отъезду. Я уверен, что Диниван согласится со мной встретиться – если нам удастся его найти.
Мириамель неохотно начала ему помогать.
– Скажи мне только одно, – проговорила она, – ты готов поклясться, что нам угрожает опасность? И ты ничего не натворил?
Кадрах замер, и впервые с тех пор, как он вошел в комнату, на лице у него появилась столь знакомая Мириамель полуулыбка, но она превратила его черты в маску невероятной печали.
– Мы все совершаем поступки, о которых потом жалеем, Мириамель. Мои ошибки заставляли нашего Бога плакать на Его великом троне. – Он покачал головой, недовольный тем, что тратит драгоценное время на разговоры. – Но опасность, о которой я говорю, реальна, и она уже стоит на нашем пороге. Мы с вами ничего не можем сделать, чтобы она стала меньше. Мы должны бежать. Трусам всегда удается выжить.
Взглянув на его лицо, Мириамель неожиданно поняла, что совсем не хочет знать, какие поступки заставили Кадраха так сильно себя ненавидеть. Ее передернуло, она отвернулась и принялась искать сапоги.
Санцеллан Эйдонитис казался на удивление пустынным, даже для столь позднего часа. В некоторых общих комнатах несколько человек о чем-то разговаривали приглушенными голосами, в коридорах изредка попадались священники с зажженными свечами, спешившие по каким-то поручениям. Но, если о них забыть, они никого не встретили. Пламя факелов металось по стенам, словно его тревожил беспокойный ветерок.
