– Что бы там его ни беспокоило, – продолжала Диана, – мы с этим разберемся.
– Мы? – переспросил Старый.
Диана кивнула.
– Вы, я и ваш брат. Мы. Трое безработных сыщиков, чей друг попал в беду.
Густав, слегка наклонив голову, поднял на собеседницу настороженный взгляд.
– И по-вашему, мы должны поступить как настоящие друзья. Но каким же образом?
– Сперва выясним, почему доктор Чань опасается за свою жизнь, конечно. А потом… – Она пожала плечами и отпила еще немного бренди. – Что‑нибудь предпримем.
Брат перевел взгляд на меня:
– А некоторые считают, что это не наше дело.
Диана тоже повернулась ко мне:
– Ну, тогда я повторю этим некоторым слова покойного мистера Шерлока Холмса: «Стараться, чтобы свершилось правосудие, – долг каждого».
– Он говорил: «Долг каждого мужчины», – хмыкнул Старый.
– Значит, для вас это долг, – не растерялась Диана, – а для меня – свободный выбор.
– Тогда решено, – объявил я, надеясь таким образом поставить в обсуждении точку. Реши Диана прыгнуть в залив и плыть на спине во Фриско, я бы и то не стал упираться, если бы она позвала меня с собой. – Пусть свершится правосудие. – Я поднял стакан с остатками бренди над столом.
– Пусть свершится правосудие, – отозвалась Диана и придвинула свой стакан к моему.
Выдержав паузу в пару столетий – по крайней мере, мне так показалось, – поднял стакан и Густав. А еще он поднял глаза и наконец посмотрел на Диану прямо, не отворачиваясь и не краснея.
– За то, чтобы докопаться до правды, – провозгласил он.
И впихнул свой стакан между нашими, растолкав их в стороны.
Глава седьмая
Не место для леди, или Мы направляемся в Чайна-таун через ад
После еще одной порции бренди и долгого угрюмого молчания Густава Диана решила, что на сегодня хватит. Тем более что день подошел к концу: когда мы распрощались, уже смеркалось.
Но на сей раз прощались мы ненадолго: наутро нам предстояло встретиться на Паромном вокзале в Сан-Франциско, а оттуда направиться прямиком в Чайна-таун и влить свое предложение о помощи Чаню в глотку, словно касторку больному мальчишке, не желающему пить лекарство. Отказ мы принимать не собирались.
Выслушав этот план, Густав выразил свое согласие, угрюмо хмыкнув и вымученно кивнув. Поэтому, когда застучали копыта и кеб Дианы затрясся по Бродвею, я осведомился, не подозвать ли экипаж и брату.
– С какой стати? – буркнул Старый.
– Да вот беспокоюсь, дойдешь ли ты до отеля, – ответил я, – с такой‑то тростью в заднице.
– Лучше трость в заднице, чем голова.
– В каком смысле?
– А в таком: неужели ты не понимаешь, что тебя используют?
Я взглянул вслед удаляющемуся кебу Дианы и мечтательно вздохнул.
– Такая леди может использовать меня, когда и как ей только заблагорассудится.
Брат ответил столь грубой фразой, что я не дерзну доверить ее перу, а то как бы бумага не вспыхнула адским пламенем. Примерный смысл можно передать словами: «До чего же глупый ты человек».
– Эй, тогда объясни-ка мне вот что, – огрызнулся я. – Если Диана использует нас, то для чего? На хрена мы ей понадобились?
Старый пнул несуществующий камень на тротуаре.
– Не знаю. Но что‑то здесь не так. Сначала пыталась застращать нас ЮТ, теперь тянет в Чайна-таун, чтобы снова встретиться с Чанем. Смотрю на нее и… короче, не могу не вспомнить его слова.
– «Хватит ныть, старый ты зануда»? – предположил я. – А, постой. Это мои слова.
– «Женщины по природе своей скрытны», – выдал Густав цитату из «Скандала в Богемии» доктора Джона Ватсона.
