– Я знал, что ты придешь, – встав напротив Гирнаулы, тихо произнес Гирнгримгрон. – Возможно, даже ждал тебя.
– Как ты мог знать? Я проходила мимо и вдруг решила зайти.
– Я видел тебя. Ты стояла, скрывшись во мраке потухшего фонаря.
– Ты что, настолько хорошо можешь видеть в темноте?
– Я видел сияние твоих прекрасных глаз.
– Ну, перестань, я смущаюсь.
– Я говорю тебе правду, но говорю ее, чтобы понравиться тебе. Многие скажут тебе подобное, чтобы добиться тебя.
Он подошел к ней и бережно поцеловал в лоб. Ее бледные щеки вмиг налились багровой краской. Она улыбалась и сияющим взглядом посмотрела на него.
– Опять ты нанесла эту грязь на свое прекрасное лицо?
– Это не грязь, – оправдывалась Гирнаула. – Это каркосовая сажа. Но я уже давно поняла, что на тебя, это не действует.
– Ты, наверное, была в гостях у кого-то еще, раз нарисовала себе другое лицо? Ведь я просил тебя приходить ко мне без этой грязи на лице, чтобы ты радовала меня своей подлинной красотой.
– Скрывать не стану, – смутилась она – я была у Гирнбрарана.
– А почему ты от него ушла?
– Потому что он незрелый пьяница!
Она была слегка расстроена. Гирнгримгрон это понимал и как всегда умело попытался унять ее тоску.
– Садись! – Радостно воскликнул он. – Я угощу тебя твоей любимой злаковой пластинкой, приправленной тукиром.
– Но они так редки! – удивилась она. – Я уже давно не видела на базаре этой сладости.
– Я постоянно покупаю злаки, и когда мне попадаются твои любимые, я беру их специально для тебя.
– Ты так любезен и заботлив. Жаль, не желаешь ты разделить со мной семейный быт.
– Ты всегда об этом упоминаешь. Пойми, мне нравится быть с тобой. Нравится просыпаться в твоих объятиях. Но ты знаешь, что мне чуждо семейное родство. Сейчас я к этому безразличен. Мне нравится быть одному, жить в своей норе. Но это не значит, что я избегаю других. Когда ты приходишь ко мне, мое жилище словно наполняется теплом.
– Почему ты не хочешь оставить это тепло?
– Не знаю, – пожав плечами ответил Гирнгримгрон. – Возможно, ты слишком горяча для меня, и я боюсь сгореть.
– Да тебе просто нравится, когда у тебя гостят другие! Гирниэса говорила мне, что тоже гостила у тебя.
– Сейчас это неважно, – откусив от злаковой пластинки, сказал Гирнгримгрон. – Важно лишь то, что сейчас я нахожусь в компании с такой прекрасной девушкой, как ты, Гирнаула. И я не смею тебя задерживать. Если ты желаешь покинуть мое жилище, то сделать это можешь в любой момент. Но я буду расстроен твоим уходом.
– Сегодня я тебя не стану расстраивать, – сказала Гирнаула, взяв пластинку с тукиром. – Мне нравится быть с тобой. Расскажешь мне какую-нибудь историю?
– О да, моя дорогая! – воскликнул Гирнгримгрон. Он высунул свою голову за пределы норы, огляделся, а затем плотно задернул штору и направился к улыбавшейся Гирнауле.
– Это случилось, когда в последний раз мне довелось побывать в яме, – начал он свой рассказ загадочным голосом. – Я ушел в самую ее глубь, куда даже самый яростный узник не осмелится пойти. И подошел к самому краю великого ущелья, с которого мне были видны безмерные скалистые пустоши. Я сидел там, наблюдая, как в «ущелье погибели» проникали лучи Ирао.
– И тебе было не страшно? – удивилась Гирнаула.
– Ничуть. Ведь там прекрасно. Я любовался тем, как сырые и холодные стены пещеры накрывал яркий обжигающий свет. Камни будто полыхали, от них исходило шипение и дым. Запах был великолепный. Он был полон жизни, но его оттенки казались мне смертельными. Я думал, что если пойду к свету, то буду им сожжен. Я бросил камень вглубь ущелья, и звук его падения разнесся по всей пещере. Там было сыро, смертельно опасно, но очень завораживающе.
