Сказание о Дне и Ночи Часть I - страница 2

 Молодой заклинатель носил косу с детства. Она была не обязательна, но это было удобно. Распущенные волосы быстро путались и мешали. Поэтому, сколько он себя помнил, раз в неделю мыл голову в бане, сушил и расчесывал, попутно выстригая запутавшиеся колтуны ножницами, заплетал, и забывал о красоте ровно на неделю.

– Лучше просто распущу, девки простоволосые не ходят, – думал он, расплетая косу и расчесывая волосы цвета льна, деревянным гребнем.

Ингвар решил, что будет ходить либо в шапке, либо прятать волосы под кафтан от назойливых посторонних глаз, и не собирать в косу, раз именно она даёт сходство с девицей.

Раньше ему никогда не приходилось скрывать свою причёску. В обители учителя, все мальчишки носили длинные волосы и собирали их кто в косу, кто в две, кто в конский хвост, выезжая же в города и деревни, он видел с каким благоговением, уважением и страхом простой люд смотрит на старца Всеволода и гордился такой же длинной косицей как у него.

Следующим же утром двор ошарашила новость. Сразу две смерти! Корова-тёлка и молодая служанка, в обязанности которой входило мести полы на женской половине княжьих хором.

Двор гудел, новости передавались из уст в уста, обрастая новыми подробностями, слухами и догадками. Воздух был пропитан страхом так сильно, что казалось, одна искра и мощный взрыв превратит всё княжье хозяйство в щепки.

      Приставленный слуга повел учителя и ученика осматривать мертвецов. Начали с младшей служанки. Её крохотная комнатушка располагалась под лестницей в левом крыле женского терема. Убогий закуток с соломенным тюфяком и небольшим сундуком бабского тряпья.

 Мёртвая, лежала на спине, вытаращив глаза с множеством кровавых прожилок, отчего они казались красными как у кролика-альбиноса. Из приоткрытого рта вываливался огромный тёмный язык. Кожа на лице и шее была с багровыми пятнами, а под подбородком была бурая полоса шириной с палец. Сама девица была молода и недурна собой, но посмертная маска отвратительно уродовала, когда-то милую девушку. Учитель приказал Ингвару выйти из комнатушки, разрезал рубаху мёртвой и осмотрел. Хорошо сложенное девичье тело, с плотными грудями и стройными бедрами было сплошь покрыто багровыми пятнами, как на лице. Старец Всеволод прикрыл срам девицы и снова позвал ученика.

– Что думаешь? – спросил учитель, впуская Ингвара в крошечное помещение, в котором они едва умещались вдвоём.

– На теле тоже багровые пятна? Удушение?

– Да. Кто мог это сделать?

– Из всей нечистой силы, душит только Мара, и то редко. Она питается ночными страхами людей, садится на грудь и наслаждается ночными кошмарами. Иногда она так сильно вовлекается в процесс, что случайно душит источник своего удовольствия, слишком сильно сдавливая грудную клетку жертвы. Но это не Мара, здесь явный след от удавки на шее. Это человек! – заключил Ингвар одновременно ощупывая багровый след.

– Готов с тобой согласиться, – ответил учитель, мысленно довольный своим учеником.

 Пошли опрашивать всех, кто жил рядом или общался с покойницей. Оказалось, что в своей убогой клетушке под лестницей, она жила одна практически круглый год, и лишь в самые морозы, когда становилось невмоготу, приходила в общую ложницу.

 На княжьем дворе челядь жила далеко не вольготно. Спали по двадцать – тридцать человек на соломенных тюфяках в больших комнатах, кто на лавках, кто на сундуках, а кто и вовсе на полу. Стало еще интересней, ведь предыдущие жертвы душегуба, по рассказам очевидцев, тоже жили поодиночке.