Еще одно письмо. Третье по счету. Не читая, сканирует и отправляет по сети Интернет Витторио, внуку Ирэн.
– Читать или не читать? – в нерешительности держит Александр исписанный лист. Согнув пополам, укладывает его в конверт.
– А все-таки интересно, что же еще может написать эта древняя женщина, вполне годящаяся в матери моему дяде? – подумал Саша. – Хотя и неудобно… Но я ведь с уважением и к ней, тем более к нему – Анатолию Ивановичу. Да и как внимательный ученик буду слушать этих мудрых учителей и постараюсь услышать, – успокоил он себя. Вновь берет тот же конверт. Вынимает из него письмо. Читает.
Анатолий Иванович, добрый мой друг.
Спасибо! Спасибо, что ответили на мое предыдущее письмо. Я плакала, когда читала. Но слезы мои – слезы радости. От того, что Господь Бог послал мне, на излете лет, такого славного собеседника. Не обладая и малой долей Вашего, досточтимый Анатолий Иванович, красноречия, могу лишь подтвердить, что письма эти дают мне силы идти дальше вперед и вверх.
Вы спрашиваете о родных мне людях… Их много и в то же время, почти никого. Этот парадокс легко объясним, если спрошу уточняюще: родных по крови, генетически, или по духу? Из последних, пожалуй, только один – мой внук Виктор.
Откуда он? О! Это своя история. Когда-то, еще во время Великой войны, принесшей так много горя обычным людям по обе стороны фронта, я участвовала в движении Résistance (Сопротивления). Да, да! Не удивляйтесь. Я была maquis – у вас говорят «маки», партизаном в Париже и его окрестностях. Лотарингский крест, символ сражающейся Франции, и поныне висит в изголовье моей кровати. Даже стреляла, защищая раненых. Была лично знакома с одним из зачинателей движения Сопротивления – Анатолием Сергеевичем Левицким. И с самой «красной княгиней» – Тамарой Алексеевной Волконской. Мы ее звали – Тереза Дюбуа. Удивительная женщина-легенда. Она часто помогала нам медикаментами и мудрым советом. Не сомневаюсь, что о ее непростой, полной лишений и угроз, но исполненной светлого духа и мужества жизни, еще будет написана достойная ее памяти книга.
Я же, через долгие годы, прожитые после того испытания, низко кланяюсь им, много сделавшим для свободной Франции. И вашему народу, породившему таких героев.
Как медицинская сестра я основала подпольный лазарет. Там и встретила своего единственного мужа. Он родился во Франции, в Марселе. Его родители, оба из старинных аристократических родов России, успели покинуть Родину до того, как там началась большевистская мясорубка. Потратив все деньги, продав фамильные драгоценности, но живые и невредимые они приютились на юге Франции. С упрямством, пройдя высшую школу лишений и тяжелого труда, они смогли подняться из нищеты. И дали своему младшему сыну Николаю хорошее образование. Он стал врачом-хирургом. А тут война. Унижение Франции – его биологической родины. Упорная героическая борьба с захватчиками в России – на его родине духовной и душевной… Конечно же, он не мог оставаться в стороне. Между нами, французами, и вами, русскими, гораздо больше общего, чем может показаться для непосвященного. Та же беспечность в обычной, рутинной жизни. То же стремление к правдоискательству и социальной справедливости – не оттого ли наши народы сотрясали кровавые революции? Но те же отвага и самопожертвование в годы лихолетья.
Вот и он, Николай, восторженный наивный мечтатель, как и я, оказались по одну сторону фронта. В одном отряде, в одном госпитале. Он – главный врач, хирург. Я – операционная сестра и распорядитель по хозяйству.
